Дети гарнизона

– Если посмотрить повнимательнее на карту, – чуть сморщившись на замечание Рачибо, продолжил Севик, – то очертаниями Тарханкут похож на конскую голову. Открытая пасть – те же берега караджинской бухта, очи – прекрасная синь гавани, а уши – раскаленная бакальская коса. Старожилы, наоборот, видят в рельефе козлиную дьявольскую физиономию. Назвали – Чертов угол.

– Можно к вашему огоньку? – из мрака наступавшей ночи показалось несколько фигур. – Мы ваши соседи, отдыхаем здесь дикарями в палатках. Легенды про здешние места слышим впервые. Мы присядем, не возражаете?

– Пожалуйста, товарищи! Подвиньтесь,молодеж...

Ребята сдвинулись, пропуская к костру забредших на ночной огонек туристов.

– Ото и я кажу, звыняйте, шо перебиваю, – воспользовался суматохой у костра дед Рачибо. – Правильно кажете, пан вчитель! Так десь рокив с сорок, а може и тридцять тому заходылы до рыбацкой бригады ахренологи эти, чи археологи. Щось шукалы, рылись в камяных могилах. Сам бачив. Потешни хлопци. Воны як выпылы, закусилы ушицею нашей, так их на балачки потянуло. Я тут, на Тарханкуте, балачник перший! А те казалы, огнепоклонцы були ти перши люды. Чи марийцы, чи арийцы, шось таке. Пришли десь здалека й осели, нарыли землянок у степу, развели конячок да верблюдив, баранов та коз усяких. Токо до моря пидходить ще боялись – больно страшным казалось после степовых просторив – вроде як враждебная стихия.

Говорил дедок складно, суржиком, временами используя заумные слова, которые раз услышав, крепко держались в его памяти. Менялся обликом, преображаясь в того, может быть уже почившего, давнего археолога, заморочившего голову рассказами за рюмкой.

– Шло время, и сильные стали поджимать до самой кромки моря слабых. А травы – ну вы ж сами бачилы! Аж ниякие! Скудные соленые травы та небеспечни кручи поджидали голодные стада. А тут еще и бродяга ветер, издавна обитавший здесь. И была дивчина прекрасная, колдунья чи жрица якась, хранительница огня и очага, по имени Атлеш, что значить с ихнего – Огненная. Тики, казали те археологи, уровень моря тогда був набагато меньший, чем сейчас, трохи бильше, чем – о! – он показал себе по пояс. – Ну, так буде. И так понравилось Атлешке у прозрачной воде нашей чаши, днювала там да ночувала. И якось проследил таке дило мореход, прийшов с другого племени, и пока спала, набросился на атлешку, як ветер...

Рачибо слушали внимательно, не перебивая.

–...Ну, в общем, детки, так в жизни бувае, сначала трохи побились, а потом подружились, милувались в Чаше втайне от усих. Слюбились. Да только одного разу не пришел той мореход, може, в тумане заблукав, може ще шо... И распалила ця атлешка на утесе самом высоком кострище, и стала зазывать коханого ночи напролет. Тильки не появился бильше вин. И повелось с аж до наших дней палить огонь, чтобы видели далеко в море, мореходы спешили на яркий отблеск. А как померла, то и поховали в той каменной могиле, как прародительницу огненного культа, и ее именем Атлеш наш утес назвали. Потом пираты развелись в наших краях, и жгли костры, зазывая к себе мореходов. Грабили их, а корабли сжигали в большом Атлешском гроте. И сейчас сохранились на верхнем своде грота следы от тех огромных кострищ…

– Сергей Викторович! Сергей Викторович! Идемте в тот грот! – загалдели ребята.

– Погодите, – насупился историк. – Продолжайте, старче, – обратился к Рачибо.

– Много всякого видели наши места. Кажуть, яки тильки народы их не заселяли. И каждый приносил с собой свои верування, казки и легенды, своих богов, духов и демонов. Потим народы счезали, може вымирали, а може мешались с другими, а демоны и духи залышалысь. Оттуда здесь поселились демоны огня и ветра, духи гротов, пещер и колодцев. Може, в других местах их вытеснила эта, цивилизация, людына понастроила мистечки, распахали усю землю, даже рички пустили по трубам. А тут у нас захолустье, вчени кажуть, чи не едине у Европе. Самэ сильнэ захолустя. Ото-ж!

– А что, и сейчас эти духи и демоны живут здесь? – заволновались «гаврики».

– А то як же. Ось, побачте, як живый витер пиднимае вогнище…

И действительно, вдруг ветер стал сильно дуть. Вихри рвали пламя костра, обдавая всех вокруг жемчужными искрами.

– Верно! – отозвался один из подсевших к разгоревшемуся костру туристов. – Иной ветер здесь так задует, что ховайся кто может. Вчера на море схватил ветер надувной матрас с пляжницей и отволок, играючись, далеко в море – погранцам потом пришлось задерживать нарушительницу катером у нейтральных вод. Или на этом песчаном пляже в поселке – выберет красивую купальщицу, улучшит момент, когда вылазит из воды – да и набежит, наподдаст волной сзади, да так, что купальника-как не бывало. И бежит из волн наяда в чем мать родила, прикрываясь и повизгивая со стыда, а ветер сзади подталкивает бесцеремонно, в попку…

– Ну, это вы, уважаемый, пожалуйста, не при детях… – смутился учитель. – Не надо, прошу вас!

– Забылся. Понимаю – дети… Молчу…