Дети гарнизона

– Да ты мне голову не морочь, подруга дорогая, я в жизни многого насмотрелась.

У Ленки что-то екнуло немного в сердце. Никому никогда не скажешь – а, будучи женой Крота, пару раз изменила тому с этим настырным Лехой. Не то что полюбила этого Лешку-Лешего, этого подлеца, гада, нечестивца, вечного бродягу, а капельку жалела. За что? Бабьему сердцу не прикажешь. Обидно получилось, вроде как она помогла Лешке кинуть Богдана с тем дурацким фальшивым дипломом. И подозрения в соучастии в расстреле Крота не рассеялись, нет… Вот же скотина. Знал наверняка, что она не сдаст его. Бил на порядочность… «Дурно, дурно Леха кончит», – тревожилось ее сердечко и за этого непутевого байстрюка из деревенской глубинки…

– Господи! Как представлю, что молодые девчонки ваших лет – а уже вдовы, – прямо плакать хочется, – у тети Люды повлажнели глаза.

– Ничего, теть Люд, все будет нормально…

– Ну, бегите, наводите красоту…

Надо признать, у Оксанки действительно был талант, открытый гарнизонным прапорщиком Жень-Шенем! В течение одного часа она, помучив, сделала из Ленки журнальную модель. Та прямо краснела от удовольствия, глядя на себя в зеркало.

– Ну вообще, полный писец! – увидев Ленку после сеанса, изумилась тетя Люда. – Надо же? Фирма, прямо щас на обложку!

Признания влюбленного Тельца

…Вечером офис опустел, замолк. Эта необычная пустота и полумрак, и легкое храпение охранника у двери настроили Ленку на романтический лад. Она прихорошилась в зеркальце, вся такая «новомодная» в современной прическе, подмазала губки и решилась заглянуть в кабинет к Белану.

– Виктор Иванович, может, чаю?

Виктор работал за столом в свете настольной лампы и показался ей добрым и красивым волшебником, который может исполнить все потаенные желания.

– Да, заходи, Леночка. Чаю не надо, просто посиди немного. Когда ты рядом, меня посещает вдохновение. Бизнес – это творческий процесс, и ты моя муза… Ну что же, пожалуй, на сегодня все, – он привстал из-за стола, довольно потянулся, бросил ручку на стопку бумаг, испещренных цифрами.

Леночка мимолетно заглянула в настенное зеркало и поправила новую прическу: очень хотелось понравиться разговорившемуся шефу.

– Подбил первые итоги. За три месяца. Неплохие результаты. Даже захотелось отпраздновать. А не махнуть ли нам в Ялту? Я приглашаю тебя отужинать. Ты не против шампанского с омаром? Без тебя у меня в офисе нет никаких других ангелов-хранителей.

– Ой, я никогда не пробовала омаров! – смутилась Лена и пугливо зарделась по-девчоночьи. Не из-за приглашения смотаться в Ялту, а оттого, что снова вспомнила о своей так сказать «карме»: мужчинам с нею заодно несдобровать.

– Ничего особенного. Такие же наши раки, только не речные, огромные. И я бы не отказался от рюмки хорошего коньяку.

Ночная, парящая весенним туманом Ялта! Дурманящий запах распустившихся глициний, шум морского прибоя, изысканный ужин при свечах в безлюдном в межсезонье ресторане, омары под белое вино, шампанское…

Вик ужинал с удовольствием, радовался каждой смене блюд, и был ненасытен, как ребенок на празднике – жизнь удалась, сейчас и здесь! За это стоит выпить!

Чокались пенистыми бокалами…

Задумывались ли над собственным праздником жизни, два влюбленных сердца, инь и янь душевной плоти? Что им до мировых катаклизмов, вечных выяснений – кто прав, кто виноват? Ленка, как женщина, старалась держаться подальше от интеллигентского самоедства. Белан был точнее в определении своего места в жизни. Раз уж история призвала его поучаствовать в крутом переломе, вернуть право частной собственности, освященное мировыми религиями, так от этой миссии ни в жисть не убежишь! А куда еще было девать свои недюжинные силы, свой энергичный талант первопроходца, как не на возвращение одной шестой части суши в лоно мировой цивилизации?

Елена вздрогнула, побледнела, ей даже почудилось, или примерещилось, – родовое заклятие. А не протянулись ли так далеко щупальца из Хвостатого закутка, что захватили, сжали в своих безжалостных объятиях судьбы тысяч и миллионов соотечественников?! «Ну, ты, Ленка, в фантазиях даешь!» – отогнала она прочь назойливое, вяжущее все ее душевные порывы соображения…

Вышли из ресторана на набережную, омытую теплым весенним дождем, в бликах света матовых фонарей. Было сказочно – уютно, романтично и немного грустно. Одинокая, поддавшая компания неподалеку распевала в темноте под караоке модные песни в окружении невесть откуда взявшихся беспризорных пацанят.

– Хочешь, я спою тебе? – вдруг предложил Виктор Иванович.

– Хочу, – ей так хотелось продолжения праздника.

– Когда-то давно, в военном училище у нас был ансамбль, все говорили, что неплохо получалось…

– И ты играл на гитаре?

– Да. Как догадалась?

Тихо брели на звуки караоке.

– У тебя вид человека, который не очень хочет быть зависимым от других. Так, наверное, в ансамбле только гитаристы или пианист могут спеть что-то под собственный аккомпанемент, на трубе или на барабане не очень то себе подыграешь, не посолируешь…

– Ты права, песня под гитару, на привале великолепно сближала с личным составом.