Дети Глуши

— Хорошо. Рекруты питаются в столовой в здании школы, есть общий стол и специальная добавка для пациентов. Недельку побудешь на специальной диете, витамины тебе не помешают. Отдашь повару эту бумажку, — и врач протянула мне небольшой листок с непонятными мелкими закорючками. Разобрать почерк мне не удалось.

— Сейчас я осмотрю тебя, так что не пугайся, хорошо? — мисс Вейн быстро записала показания с приборов, а затем попросила меня расстегнуть рубашку.

Пальцы плохо слушались, но я выполнила просьбу. Оголяться перед незнакомыми людьми было не ново, хоть и неприятно. В Глуши периодически устраивали медицинские комиссии с измерением веса, роста и проверкой на наличие паразитов, где девушки полуголой толпой стояли в одном кабинете, а парни в другом. Хорошо хоть вместе не ставили, но сама процедура все равно оставалась унизительной.

Здесь же всё было иначе. Врач не смотрела на мои детские формы с брезгливым пренебрежением, не тыкала пальцем в мышцы. Только прослушала через стетоскоп и попросила показать горло, проверяя, нет ли воспаления.

— Насколько понимаю, для создания связи ты используешь голос? — уточнила она, выбрасывая маленькую деревянную ложечку в ведёрко у кровати.

Я кивнула. Врач снова нахмурилась и провела руками по моей шее, зачем-то пощупав под ушами.

— Тебе стоит носить платок или шарф, закрывать горло. У тебя небольшая ангина, чудо, что ты спела призыв правильно. Если не начнёшь заботиться о здоровье, получишь хроническое заболевание и не сможешь петь. Кроме того, я выдам тебе сироп, который нужно пропить в течение месяца. Он сладкий, так что думаю, ты не откажешься, — Элиза позволила себе лукавую усмешку. Видимо, знала, как редко детям Глуши удавалось полакомиться сладким в своё удовольствие. Даже если этим сладким оказывалось лекарство.

— Когда я смогу вернуться домой? — задала я волнующий меня вопрос. Среди медицинской аппаратуры я чувствовала себя неуютно.

— Домой? Рекруты живут в общежитии, — удивлённо ответила женщина. — Можешь перебраться туда к вечеру, а пока отдохни и постарайся уснуть. Если тебе что-то потребуется, нажми на жёлтую кнопку у кровати, — она указала на небольшой прибор, соединённый проводками с остальной аппаратурой. — Также я оставлю тебе анкету.

Мисс Вейн положила на тумбочку заполненный вопросами лист.

— Ты ведь умеешь читать и писать? — получив подтверждение, она продолжила: — Надо указать, чем ты болела в детстве, как реагируешь на присутствие духов и прочие мелочи. Когда ловцов приносят к нам бессознательными, счёт идёт на секунды и узнавать детали некогда. Мы выдаём анкеты всем новичкам.

— Я понимаю.

— Очень хорошо. А сейчас отдыхай. Через пару часов тебя отключат от аппаратуры, постарайся сама ничего не сдёргивать. Мы опасаемся, что влияние духа могло быть слишком сильным, поэтому стараемся контролировать пациента первые двенадцать часов, — пояснила мисс Вейн и, пощёлкав что-то на приборах, оставила меня в одиночестве.

Какое-то время я крутилась с боку на бок, пытаясь выбрать позу поудобнее, и сама не заметила, как уснула.

* * *

Меня разбудило прикосновение чьих-то холодных пальцев. Молоденькая медсестра, снимавшая присоски от аппарата, виновато улыбнулась. Но я была настолько обрадована долгожданной свободой, что не обратила на это внимания.

— Твои вещи в шкафу, — подсказала девушка, увидев, как я оглядываюсь в поисках одежды. С утра на мне красовалась льняная рубашка серого цвета, висевшая мешком, короткая и тонкая. Выбираться в ней на улицу было чревато простудой.

Пританцовывая от холода на ледяном полу, я добралась до шкафа и вытащила аккуратно сложенную стопку одежды. Штаны и рубашку братья, похоже, принесли из дома. Вещи были чистые и аккуратно заштопанные — стоило поблагодарить парней за предусмотрительность. Идти на улицу в заляпанной кровью одежде — хуже не придумаешь!

Переодевшись в привычный наряд и зашнуровав старенькие кроссовки, я сразу почувствовала себя увереннее. А вот в зеркало лучше было не смотреться. Руки и лицо пестрели синяками, рёбра, насколько я видела, пока одевалась, тоже. Кровь с лица и рук протёрли, когда я спала, а вот волосы не трогали, и теперь они слиплись, отливая багрянцем. К счастью, у зеркала обнаружилась деревянная расчёска, которой я расчесала колтун, безжалостно выдёргивая неподдающиеся прядки. То, что в больничном крыле можно было помыться, мне в голову не пришло.

Затем я вспомнила об анкете. Полное имя, возраст, пережитые в детстве болезни. На часть вопросов пришлось поставить прочерки, приписав лаконичную фразу про «потерю памяти». Действительно, откуда мне знать, делали ли мне в детстве прививки? Или какие хронические заболевания у меня есть? Редкие воспоминания из прошлого были настолько смутны и неясны, что я давно бросила искать в них ответы.

Закончив с анкетой, я накрыла постель покрывалом и вышла в коридор. Украдкой заглянула в соседнюю палату, где нос к носу столкнулась с заспанным Дином.

— Мэгги! — брат радостно обнял меня, стараясь не задевать многочисленные царапины и синяки. — Как ты?