Дети города-героя[сборник 1974]

Не каприз, а твердая решимость была в этом голосе. И — девчоночья удаль.

Девушка примостилась высоко в ветвях, обняв рукою ствол, положив голову на развилку. По ее позе было видно, что устроилась она там надолго. На столько, сколько потребуется, чтобы добиться своего.

Офицеры поняли, что даже если она и спустится, подчинившись приказу начальства, то все равно другим способом добьется своего. Ничто ее не удержит. А так как Лия добивалась не чего-нибудь противозаконного, а всего лишь отправки на фронт, то комиссия сдалась.

* * *

Псковщина. Где-то здесь, поблизости от старинного города Холм, от реки Ловать, тихой и плавной, как все русские реки, проходила в июне 1943 года линия Северо-Западного фронта. Цвели ландыши и сирень. Леса заполнились соловьиными трелями.

Но кроме птичьего щебета там слышны были свист пуль, пулеметные очереди и разрывы мин, а по лесным ландышам ходили солдатские сапоги. Враг еще не был изгнан с псковской земли.

Прекрасным летним утром в землянке командира 54-й курсантской отдельной стрелковой бригады сидели трое: сам командир — гвардии полковник Уральский, начальник политотдела Ефимов и начальник штаба Рудый. Вошел дежурный офицер.

— Товарищ командир, — доложил он, — прибыла команда снайперов. Из Москвы. Они сейчас у КП.

Уральский поспешно встал.

— Сколько их там? — спросил он.

— Двадцать.

— Постройте. Сейчас приду знакомиться.

Дежурный офицер козырнул и вышел.

Уральский давно ждал пополнения. Вместе с офицерами он направился к КП, который находился метрах в семидесяти от землянки, на лесной поляне. Из-за кустов были видны люди в военной форме, уже выстроившиеся шеренгой.

— Р-равняйсь, смирно! — донеслась команда.

Уральский приблизился, быстрым взглядом окинул строй. Это были… девчонки.

— Эх, — успел шепнуть ему на ухо Ефимов, — только их нам недоставало!

Но делать было нечего. Не скажешь же бойцам: «Мы вас не ждали» или: «Мы ждали не вас». Вон как старательно они вытянулись, как «едят глазами» начальство! И снайперские винтовки при них. Все как надо. И полковник говорил с девчатами так, как говорят обычно с пополнением: объяснил обстановку на фронте, поздравил с вступлением в боевую семью, пожелал успехов. Потом Уральский стал обходить строй, чтобы познакомиться получше со своими новыми бойцами.

Первой на правом фланге стояла высокая, этак метра в два ростом, дородная девушка. Она была такая крепкая на вид, что командир далее подумал, что кое-кто из его парней, пожалуй, уступит ей в силе.

— Как зовут? — спросил он.

— Попова. Зинаида, — ответила великанша.

Другие снайперы не отличались такой могучей комплекцией, Полковник проходил мимо них, спрашивая некоторых, как зовут, сколько лет, откуда родом. Но вот он дошел до левого фланга, взглянул на замыкающую… и слова застряли в его горле. Перед ним, едва доставая макушкой до его плеча, стояла этакая пигалица, щупленькая, тоненькая, как хворостинка. Солдатский ремень был обкручен вокруг ее талии два раза, гимнастерка ушита во всех швах. Винтовка, поставленная прикладом на землю, была ростом выше ее.

— Фамилия?..

Девчонка еще больше вытянулась, чуть ли не поднялась на цыпочки, и отчеканила:

— Снайпер Молдагулова!

Уральский сказал Ефимову:

— Отправьте, Василий Иванович, бойца Молдагулову в медсанбат. Пусть она помогает на кухне. — И повернулся, чтобы уйти.

Вдруг боец Молдагулова сделала резкое, неожиданное движение и оказалась как раз на пути Уральского, вне строя. Голосом, в котором звенели обида, возмущение и вызов, она выпалила совсем не по уставу:

— А я приехала на фронт не картошку чистить. Я приехала фашистов стрелять!

Все растерялись от такого выпада. И Уральский тоже. Экая задира! Но что с ней делать? Не на гауптвахту же сажать. И прощать нельзя.

— Ах, ты вот как разговариваешь? — сказал он тогда. — А ну, покажи свою винтовку, еще посмотрим, какой ты снайпер.

Он взял оружие в руки и заглянул в ствол. Чисто! Блестит, как зеркало. Ни пятнышка, ни ссадинки, ни пылинки.

Молдагулова неотрывно следила глазами за полковником, и что-то бесовское пряталось в них.

Да, к самому главному — к стволу придраться было нельзя. А как снаружи? Так-так… Оптический прицел аккуратно прикрыт кожаным колпачком… Та-ак… Вдруг в глаза блеснула медная, ярко начищенная пластинка на прикладе. Выгравированная на ней надпись гласила:

«От ЦК ВЛКСМ. За отличную стрельбу. Именная винтовка № 965».

Уральский бережно передал оружие Молдагуловой в руки и сказал:

— Будешь, доченька, бить фашистов.

Так Лия стала бойцом первой разведроты 4-го батальона 54-й бригады.

«Воробышки», «чижики», «карандаши»… На все лады, кто ласково, кто снисходительно, звали солдаты девушек-снайперов. В боевые их качества они не верили. Но шло время, и «воробышки» показали, на что они способны.