Дети грозы. Книга 3. Зови меня Смерть

Маленькие ире, окружившие ее, со звонким смехом прянули в стороны, и до Шу внезапно дошло, что весь остров мерцает, словно обсыпанный крохотными звездочками.

– Дайм, что происходит? Откуда тут ире?

Но вместо Дайма ответил крылатый человечек, зависший прямо перед ее носом:

– Мы будем тут жить! Передай старшему из Суардисов благодарность волшебного народа! – Он поклонился, взмахнув ярко-зеленой шляпой с растущим на ней желтым цветком. – Приходите еще. Вы двое. Без темного.

Дайм хмыкнул и подставил человечку со стрекозиными крыльями ладонь. Шу не совсем поняла зачем и почему фей тяжело вздохнул, а потом кому-то махнул рукой. Впрочем, не понимала она недолго. Примерно пару секунд, пока к ним не полетела целая вереница фей. Каждая на мгновение зависала над рукой Дайма и сыпала в нее что-то – то из шляпы, то из ведерка, то из цветочного лепестка. Парад фей закончился, лишь когда горка мерцающей пыли перестала помещаться в ладони.

– Это фейская пыльца? – тихо-тихо, чтобы не спугнуть чудо, спросила Шу.

– Она самая, – так же тихо ответил Дайм. – Добудь какой-нибудь фиал, только осторожно.

Завороженно глядя на невесомое сокровище и краем уха улавливая смех фей, потешающихся над неуклюжими людьми, Шу призвала две колбы с притертыми крышками. А потом осторожно, чтобы не потерять ни крупинки, они с Даймом пересыпали драгоценную пыльцу. Правда, часть все равно прилипла к перчатке намертво. Кажется, даже пустила там корни.

– Благодарю волшебный народ за щедрый дар, – поклонился Дайм куда-то в сторону эвкалипта, мерцающего всеми цветами радуги: на ветвях его висели разнокалиберные фонарики – от малюсеньких, с орех, до огромных, больше самой большой тыквы.

В ответ послышались переливы смеха и совиное уханье. А еще – ржание. И между Шу и Даймом просунулась белая лошадиная морда с хитрющими янтарными глазами, покосилась на Дайма и… длинным розовым языком облизала его перчатку.

Тут же к ним сунулась и вторая морда, черная с фиолетовыми глазами, и повторила фокус, при этом отпихнув белую морду. Феи, кружащиеся над Шу и Даймом, опять засмеялись, сверху посыпалась еще пыльца – в ночной темноте она светилась и переливалась, словно крупинки солнечного света.

Обе зверюги, не обращая больше внимания на хозяев, принялись ловить пыльцу разинутыми пастями и облизывать друг друга – там, где фейская пыльца оседала на черную и белую шкуры.

– Приходите к нам еще! Вы нам нравитесь! – зазвучало со всех сторон вместе с переливами смеха. – Чувствуйте себя как дома!

– Но не забывайте, что в гостях, – ворчливо добавил кто-то снизу, и Шуалейду что-то толкнуло под колено.

Опустив глаза, она обнаружила огромный гриб. Именно его шляпка ее толкала. Или не шляпка? О боги, на грибных шляпках не бывает дымовой трубы и слухового оконца! И балкончики, балкончики на толстой как бочонок грибной ножке!..

– Идем-ка скорее, – потянул ее к себе Дайм.

Это было так смешно! Так смешно! Что Шу не выдержала, расхохоталась – и из ее рта полетели радужные пузыри, тоже с окошками и дымовыми трубами…

– О боги… А ну прекратить безобразие! – рыкнул Дайм, и с эвкалипта посыпались листья, один из которых прилип к носу Шу и никак не желал отлепляться, сколько она на него ни дула.

– А мы что, а мы ничего, – защебетали мыльные пузыри, отращивая крылышки и упархивая куда-то вверх. – Не бейте, дяденька!

Под заливистый смех фей Дайм закинул ничего не понимающую Шу на спину Муаре, – которая недовольно ржала и пыталась дотянуться зубами до ближайшего мыльного пузыря, – и велел:

– Домой, быстро!

Глава 8 Безымянный тупик

…жизнь и верность принадлежит Темному Брату.

Нет для Руки Его другой жены, кроме службы

Ему, и нет другого сына, кроме приказа Его.

Канон Полуночи

21-й день холодных вод (некоторое время назад), Суард

Рональд шер Бастерхази

В каждом городе есть улочка, не обозначенная ни на одной карте. Безымянный тупик.

Ветхие дома здесь жмутся друг к другу, нависают над мостовой разномастными балкончиками. Стены словно припорошены пылью забвения, тусклые окна слепы. Солнце никогда не заглядывает в Безымянный тупик, здесь не кричат дети и не лают собаки. Сюда не забредают случайные прохожие, а местных жителей никто и никогда не видел. Говорят, в Ночь между годами тупик полон призраков: раз в год Темный Хисс выпускает своих мертвых слуг из Бездны напиться света зеленой луны и собрать долги – обещанные ему души. Еще говорят, что, ступив однажды на древние камни этой мостовой, будешь приходить сюда снова и снова, пока не отдашь Хиссу все тепло своего сердца и не превратишься в холодного упыря. Много историй, одна другой страшнее, ходит про Безымянный тупик – улочку, которая есть в каждом городе. Улочку, которую может найти любой, если ему будет чем заплатить гильдии.

Рональд шер Бастерхази в страшные истории не верил – он творил их сам. Иногда.

Но не сегодня.