Дети и тексты. Очерки преподавания литературы и русского языка

Какой тут дышит мир! Какая славы тризна
Средь кипарисов, мирт и каменных гробов!..[364]

Недалеко от главной аллеи могильная плита с высеченными на ней нотами. Здесь похоронен Эраст Абаза, автор музыки известного романса на стихи И. Тургенева «Утро туманное, утро седое…». Он был офицером лейб-гвардии гусарского полка, расквартированного в Царском Селе. Когда началась Крымская война, перешел в пехотный армейский полк для того, чтобы попасть на фронт. Был назначен командиром батальона, находившегося в Севастополе, и 6 июня 1855 г. в сражении у Корабельной бухты погиб.

Вернувшись на Графскую пристань, увидим памятные доски, отсылающие нас к событиям века двадцатого. Отсюда в 1905 г. отправился на крейсер «Очаков» лейтенант Шмидт, чтобы принять командование восставшими кораблями Черноморского флота. (Об этом же человеке можно вспомнить и проходя по улице Суворова, где он жил, – и прочитать отрывки из поэм Б. Пастернака «1905 год» и «Лейтенант Шмидт».)

Отсюда же отплывали в 1920 г. на чужбину, в Константинополь, тысячи наших соотечественников, бежавших от власти большевиков. Маяковский в поэме «Хорошо!» писал так:

На рейде
транспорты
и транспорточки,
драки,
крики,
ругня,
мотня, —
бегут
добровольцы,
задрав порточки, —
чистая публика
и солдатня. <…>
Бьет
мужчина
даму
в морду,
солдат
полковника
сбивает с мостков[365]

.

Но дальше и Маяковский пишет без ожидаемой издевки:

Глядя
на ноги,
шагом
резким
шел
Врангель
в черной черкеске. <…>
И над белым тленом,
как от пули падающий,
на оба
колена
упал главнокомандующий.
Трижды
землю
поцеловавши,
трижды
город
перекрестил.
Под пули
в лодку прыгнул…
– Ваше
превосходительство,
грести? —
– Грести![366]

А вот как рассказывает об этих событиях сам П. Врангель в своих воспоминаниях:

В десять часов утра 1-го ноября я с командующим флотом объехал на катере грузящиеся суда. Погрузка почти закончилась. На пристани оставалось несколько сот человек, ожидавших своей очереди. При проходе катера с усеянных людьми кораблей и пристани неслось несмолкаемое «ура». Махали платками, фуражками… Больно сжималось сердце и горячее чувство сострадания, умиления и любви ко всем этим близким моему сердцу людям наполняли душу…[367]

Недалеко от Графской пристани, на улице Ленина (бывшая Екатерининская) – еще одна мемориальная доска: здесь, в доме своего деда, Антона Андреевича Горенко, участника первой Севастопольской обороны, в 1896–1916 гг. часто гостила будущая поэтесса Анна Ахматова. «Каждое лето я проводила под Севастополем, на берегу Стрелецкой бухты, и там подружилась с морем. Самое сильное впечатление этих лет – древний Херсонес, около которого мы жили»[368], – вспоминала она, и это замечательный повод перечитать поэму «У самого моря» («Бухты изрезали низкий берег, // Все паруса убежали в море, // а я сушила соленую косу // за версту от земли на плоском камне. <…> И мне монах у ворот Херсонеса // Говорил: “Что ты бродишь ночью?”»[369]), а также стихотворение «Вижу выцветший флаг над таможней» («Все глядеть бы на смуглые главы // Херсонесского храма с крыльца»[370]).

Заповедник на месте греческого города Херсонеса Таврического ныне находится в черте города, как и знаменитая Балаклава, еще более древнее поселение. Некоторые ученые считают, что именно Балаклавская бухта описана в Х песни «Одиссеи» Гомера:

В славную пристань вошли мы: ее образуют утесы,
Круто с обеих сторон подымаясь и сдвинувшись подле
Устья великими, друг против друга из темныя бездны
Моря торчащими камнями, вход и исход заграждая[371]

.