Дети и тексты. Очерки преподавания литературы и русского языка

Примеры взяты из тетрадей по русскому языку учеников 8‑го класса школы № 57 г. Москвы Дмитрия Буркатовского, Евгении Сечиной, Игоря Ястребова.

Записки бабушки, или Простое, как ворчание

Я начала учить русскому языку раньше, чем родила детей; продолжаю и теперь, когда у меня одни внуки закончили школу, другие заканчивают. Так что размышления о том, как стоит и как не стоит преподавать этот предмет, не оставляют меня уже много лет, но проблема поворачивается разными гранями.

1.

Когда‑то я почти наизусть знала единственный набор учебников и не ставила под сомнение ни объем изучаемого материала, ни логику изложения: предполагалось, что все так тщательно обдумано и изучено «верхними людьми» – лингвистами и психологами, что варианты невозможны. И только количество и качество упражнений было безусловно неудовлетворительно. Но ни в какие строгие годы к учителю не предъявлялось требование использовать на уроке только то, что есть в учебнике, поэтому всегда можно было придумать что-нибудь свое – повеселее и поэффективнее. Или с благодарностью применить придуманное коллегами, в частности опубликованное на страницах «Русского языка» – тогда еще газеты.

Потом стали появляться учебные комплексы, которые различались и объемом теоретического материала, и распределением его по классам, и терминологией, и, что оказалось очень важным, – языком, на котором шел разговор с учениками: формулировки правил, задания и вопросы. В ряде изданий обнаружились грубые ошибки – и логические, и речевые, и грамматические, и даже орфографические. Тут уж для каждого учителя стало очевидно, что не боги горшки обжигают и что все в учебнике (как, впрочем, и все остальное, что не в учебнике) может и должно обсуждаться всерьез.

С тех пор прошло еще сколько‑то лет, появились новые учебные комплексы, а я стала отвечать на вопросы внуков или проверять у них домашние задания, и теперь какие‑то мои прошлые догадки и сомнения пугающе конкретно подтвердились и к ним прибавились новые. Я хочу поделиться с читателями своими соображениями, по возможности воздерживаясь от саркастических пассажей и цитирования методических трудов; попробую не критиковать, а просто иногда ворчать и давать советы, как оно бабушкам и пристало.

Почему‑то мне кажется, что понимать учебник русского языка стало труднее, чем раньше. (Известно же, в наше время и трава была зеленее, и вода мокрее…) Вряд ли мои ученики все были умнее, чем мои внуки. Может, просто мне как учителю о своих трудностях не докладывали. Но, наверное, дело не только в этом. В единственном старом учебнике формулировки заданий были просты и хорошо известны: спишите, вставьте, расставьте, подчеркните, обозначьте, разберите. Теперь все куда разнообразнее. Авторы учебников хотят, например, чтобы ученики обращали внимание на язык художественных произведений. Вот в учебнике для 5‑го класса С.И. Львовой и В.В. Львова помещен отрывок из сказки Пушкина. Его надо прочитать, списать, кое-что вставив и выделив, прочитать еще раз по тетради и найти в нем «слова и выражения, которые в современном языке не употребляются». А потом ответить на вопрос: «Чем, по‑вашему, объясняется их использование автором?» Мой внук не смог ответить на этот вопрос, потому что его не понял (и я не сразу поняла из‑за двух творительных падежей). Тогда я попросила его пересказать вопрос просто. Получилось: «Как автор их использует» – почти правильно. Осталось заменить «как» на «зачем». Многие ли пятиклассники знают, что вполне современное выражение «чем объясняется что-либо» означает «почему это происходит» или «зачем это делают»? А когда непонятно сказано, внуки редко доискиваются смысла, а просто начинают думать, что бывают такие странные книги – учебники, которые понимать не положено, нечего и пытаться. А может получиться еще хуже, если дети привыкнут не понимать письменную речь, а может, и устную – когда учительницы стараются на уроке воспроизводить язык учебника – для научности, по неопытности. И сами уже не замечают, что получается не только не научно, но прямо-таки антинаучно, потому что безграмотно, как в учебнике: «письменно раскройте смысл слов», «попробуйте найти некоторые черты сходства и различия в транскрибировании слов, к которому обращаются на уроках русского и иностранного языков», «ведет к непониманию говорящими друг друга».

Как‑то сразу потянуло задуматься, чем объясняется выбор таких взрослых (и часто неправильных) конструкций и такой взрослой лексики. Может, авторы убеждены, что при постижении науки все должно быть сугубо научно, а значит, серьезно и не вполне понятно? А может, они никогда не видели пятиклассников? Мы‑то, бабушки, убеждены, что чем проще и понятнее, тем оно лучше.