Дети Импульса

Штурвал внезапно изогнулся колесом. Мара рвануло в сторону — на опорную стойку кабины. Ладонь подставить не успел.

Удар, круговорот, чувство пустоты… Прикрытая густевшим сумраком земля разрослась широким ковром. Падение — пять метров, четыре…

Флайт завалился набок.

За выпуклостью окна проступил отчетливый травяной узор. Красота и утонченность… Натужно взвыли генераторы.

Капсула врезалась в землю едва ли не отвесно. Взлохматила дерн, собрала изломами кабины травяной сок и пятна влажной почвы. Перевернулась… С глухим треском надломился каркас, пахнуло озоном — искристые вспышки расколотого пульта сулили неприятности. Потеряно застрекотала неведомая электроника…

«Где я?» — далекий, точно огонек маяка, проблеск сознания. Гранатов пошарил рукой в неверных полутонах освещения. Несколько кувырков, толчок в грудь, режущую боль в правом бедре помнил отчетливо.

Внимание привлек гул, до сего момента приписываемый шуму крови. Звук проистекал извне, нарастал…Выбраться! Немедленно! Мар задергался в кресле, выбитом из фиксаторов. Пальцы коснулись мембраны…

Пластик заскрежетал.

Эдэя вдохнула раскаленный воздух. В нескольких метрах дикой свистопляской метался силуэт Ника. Новый приступ вселенской эпилепсии бросил женщину на дверной косяк; спина немедля вспыхнула ноющим пульсом. Но результат того стоил — Кормчая впервые за долгие месяцы беспросветности восприняла полный спектр Николая. Знакомый набор гармоник окутал холодом и… болью.

Матрица димпа с неимоверной силой оттолкнула родственницу. Возрождаясь, он уходил, терялся во мраке, а она не могла остановить… Превозмогая давление, Эдэя придвинулась к Охотнику. Услышала крик, что прорвался сквозь завесу энергий.

— Гэ… элл! Г… э… Гр… Груэлл!! — Голос тысячей колоколов обрушился на женщину.

Эдэя попятилась — искала и не находила в Николае Росе ни одной знакомой черты. Осознание потери билось на задворках, по капле выдавливая надежду… Есть пара секунд до явления Опустошителя… И лучше бы им не встречаться. Но она задержалась.

— Люблю тебя, Ник, — никем не услышанное прощание.

Кормчая вырвала Руби из переплетений пластиковых осколков, подняла на ноги и, обхватив за плечи, увлекла к открытому небу. Они успеют…

Поднявшийся на дыбы коридор швырнул влево — туда, где на вид прочная стена разошлась волнами. Эдэя попыталась найти опору. У ног, то острые кристаллики льда паркетного покрытия, то хаотичное кипение чего-то бурого и зеленого; позади ватная масса стеновых панелей.

Руби вскрикнула: осколки резанули по щеке. Новый толчок…

Радужные копья, что хлестко ударили из дверного проема, закрутившегося воронкой, с легкостью пробили детали интерьера. Хлестнула шрапнель обломков. Спина, бедро, бок… Колотые раны тонизировали, побуждали к действию Свет рос, взламывая перекрытия.

Рев и свист. Ярость и унылое постоянство. Контрастные переходы цветовых палитр.

Выход близко- в пылавшем зеве вечера.

Локоть Кормчей коснулся чего-то твердого. Опора найдена… На пальцы упало несколько алых капель. Откуда? У подбородка безвольно покачивалась макушка доктора Таглановой.

— Держись!

— Конечно…

Грубая сила подхватила женщин в ураганном порыве. Закрутила, швырнула вперед… Метры не просто исчезли — растаяли, поглощенные дверной перспективой.

«Впишемся, нет?»- Эдэя крепче ухватилась за Руби. Попытка сгруппироваться успехом не увенчалась. Единственный плюс — они увидели кусочек неба, прежде чем погрузиться в горький жар открытого пространства.

Вспыхнуло огнем разрезанное предплечье — свидетельство неудачного прохождения через агонию рамы. Промелькнули рядом неясные клочья мироздания.

Переворот, расплывчатая лента травы и на миг — широко открытые в испуге глаза психолога на окровавленном лице… Земля, песочный холмик в отсветах радуги и удар промелькнули в стремительной последовательность видений.

Эдэя встряхнулась, избавляясь от накрывшего мусора, и глянула по сторонам. Прибрежный холм, змеясь трещинами, источал сухость и запах пожарища, мелкая пылевая взвесь превращала мир в набор ореолов мистического антуража. В пяти метрах левее, в каплевидном углублении перепаханного грунта, покоился ведомственный флайт — изломы кабины сотрясались от беспорядочного, но мощного рвения.

— Надо уходить. — Эдэя дернула Руби вверх. Чем дальше уйдут, тем счастливей билет. — Поднимайся же!!

— Нога… — Доктор постаралась принять стойку, достойную бега. Правая нога оставляла желать лучшего: беспечные льняные брючки, вспоротые от щиколотки до бедра, насквозь пропитались кровью.

Таскали и большее — оптимистично уверилась Эдэя. Первичная цель — Гранатов…

С резким хлопком над округлым бортом флайта вспучилась мембрана дверцы, покрытая сетью трещин. Через мгновение распалась звездообразной мешаниной, сквозь которую к небу протянулась крепкая жилистая рука в разводах царапин.

Вспышка радости мгновенно покинула Эдэю, стоило неосознанно проследить за указующим жестом безопасника.

Неба уже не существовало. Переплетение черных вихрей тучами сгущалось над бесноватым домиком. Фиолетовые молнии с завидным постоянством били в центр троившегося загородного натюрморта.