Дети Импульса

Опустив голову, Эдэя наткнулась на взгляд УКОБовца; прорываясь сквозь корпусные развалы, Гранатов резал ее праведным гневом командующего, угодившего в хетч. За внешне непритязательными эмоциями читался острый вопрос: неужели настолько плохо?

— Ложись!

Кормчая успела махнуть УКОБовцу рукой — падай и приняла на щит удар взбесившейся материи… Терпеть! Т’хар учил бороться с диким норовом Средоточия.

— Не шевелись, — прохрипела остатками воли, пригибая Руби к подрагивавшей земле.

В быстро густевшей пелене промелькнул мужской силуэт. Мар что-то орал… Перевалившись через генераторную платформу флаинг-капсулы, ткнулся в пожухлую зелень плечом, попробовал встать в стремлении достичь женщин…

Молнии, что били в семицветье, слились в сплошной столб.

Звезда сжигала, расплавленным свинцом просачиваясь в мышцы. Так знакомо… Николай враз перестал кричать. Ощутил себя голым в жалящих оковах радуги… Вселенная металась, фиксируемая разумом отдельными бессвязными кусочками. Полный сумбур — в мыслях, чувствах, реакциях… По венам текла энергия, что пронзала тысячи миров, пронзала и этот…

Мег?

С упорством обреченного Николай воспринял спектр.

Мег?!

Ярость вспыхнула взрывом. Дай волю и подвластный ад разорвет ткань бытия, наполнит пространство черными вихрями…

Мысли здраво — тонкий полузабытый голосок. Сходу разрушить высокотехнологический социум не удастся, неизбежны проблемы, навязанные противостоянием, что не дадут прийти в себя, упорядочить противоречия. Отвлекут на мелочные конфликты… Ему ли не знать рвение Гранатова.

Николай скорчился в приступе тьмы. Память возвращалась… Уйти! Память изливалась лавиной безумия, заполняя давно потерянные уголки.

Серебром в переливах радуги развернулась воронка перехода. Граненный бич, уходя вдаль, касался чего-то знакомого. Со вздохом облегчения Николай шагнул в хрустальную игру граней. Он отлучится… ненадолго.

Пустота…

Эдэя прислушалась к океану спектральных гармоник. Искра, что ассоциировалась с Ником, безвозвратно ушла, сметенная буйством стихии.

С надломленным шорохом, расходясь беловато-желтыми трещинами, пригнулись к земле стволы деревьев. Взметнулась к непроницаемым небесам листва. Заключительным аккордом ветвистая молния озарила темноту призрачным сиянием и… Дом Стэллы Фэль перестал существовать — в бледно-голубом сиянии разлетелся клочьями плотного тумана, оставив после лишь бесформенную котловину, опаленную гнетущей тишиной.

В очистившемся небе проявилась бледная капля луны. Стало светлее.

Из-под завала ветвей молча выполз Гранатов и с недоверием уставился на последствия катастрофы. Первый вопрос, обращенный к темноте, почти смешон:

— А где дом?

Эдэя кряхтя села. Проверила пульс у Руби и пристально посмотрела на растерянного УКОБовца:

— Там.

— Где «там»? — Загадок Мар не терпел. С шумом отвалился в сумрак обломок. — Кажется, ребра к хренам… Эдэя, нам предстоит долгий разговор…

Легким стоном к сознанию вернулась доктор. Узрела над собой лицо майора Рос, перемазанное грязью, и вздрогнула:

— Уже все?

— Да, Руби, — ответила Эдэя и не поверила себе.

Глава 11

Мир пылал. Оранжевые, алые и багрово-черные цветы — взрывы безумствовали средь мрачного ландшафта. Когда-нибудь средь пламени возникнут гористые континенты, омываемые туманными океанами, а пока лишь вулканическое буйство терзало пространство от горизонта до горизонта. Конусы извержения рокочущими исполинами возвышались над трещинами, дышавшими багрянцем; огненные фонтаны взметали к низкому небу снаряды раскаленных пород. Серный запах путался с вязкими лентами магмы.

Пульсации красного.

Апокалиптическая дрожь земной коры и черные пепельные клубы.

Он помнил. Помнил великолепно… Когда-то на стыке мрака и дня сбежал в этот мир от ночных кошмаров. Неосознанно выбранная точка Средоточия, чье пламя сожгло, вернуло рассудок и изъяло душу.

Алые россыпи жара прикоснулись к телу первыми жалящими укусами.

Бесшумным, единственно светлым отблеском, схлопнулся тоннель перехода. Опустошитель неторопливо осмотрелся. Он вновь вернулся, будучи на распутье и, видит небо, ему здесь понравилось. Первобытная неконтролируемая дикость…

В горле сжался болезненный крик. Память… Память подарит власть над спектрами и поможет вернуть утраченное. Клинок уже есть — намертво зажат в руке, сведенной судорогой. Доспехи?

Димп обратился к хрустальному переплетению бесконечности миров. Дело нескольких секунд: фиксация, захват, рывок… Полнота собственного спектра потрясла, как первый оргазм. Он активировал защитный пояс. Черная обтекаемая броня, без единого знака отличия, столь же непроницаемый шлем с яркой синевой глазных фильтров и болезненное сияние Иллитерия, с легкостью притороченного к бедру. На фоне всеобщего багрового зарева он выглядел провалом в ткани реальности — зарисовкой на тему смерти.