Дети Ирены

Дети приходили и уходили из приюта отца Бодуэна, а гестапо между тем становилось все более подозрительным. Немецкие агенты просматривали официальные записи Владки в поисках любых подозрительных улик. Но подлинных записей в кабинетных картотеках никогда не было. Владка была не так глупа. Когда гестаповцы приходили в ярость от бесполезного копания в бумагах, они, приставив в коридоре пистолет к голове Владки, издевались над сотрудниками, угрожая им расстрелом. К весне 1942 года сеть Ирены выросла, но также усилился и контроль со стороны немцев. Детей, которые официально приходили и уходили, внимательно проверяло гестапо. Но это лишь означало, упрямо заключила Ирена, что и дальше, несмотря на возрастающий риск, все больше детей будут сюда приходить и уходить отсюда в безопасное укрытие.

Хотя гестапо об этом еще не догадывалось, охотилось оно именно за сетью Ирены. Ирена была тактическим командующим этой растущей гражданской армии, куда входило сейчас почти двадцать человек из политического подполья, служб социальной работы и еврейской общины. При таком количестве людей риски были огромными – а самая серьезная опасность грозила Ирене.

Когда Ирка Шульц нашла маленькую девочку в канализации, все должно было пройти легко. Но в итоге вся операция едва не сорвалась из-за одного просчета. Сначала все действительно шло хорошо, ребенок выглядел «как надо». Ирка передала экстренный код Ирене, а затем Владке. Девочке требовался медицинский уход, и в приюте были доктора. Поскольку светловолосый ребенок выглядел стопроцентно польским, Ирена и Ирка решили рискнуть и отправили его в детский дом отца Бодуэна по легальным каналам.

Женщины быстроразработали план и легенду. Ирка заберет ребенка в приют и передаст его служащему у стойки регистрации. Затем в немецкую полицию отправит формальный отчет, уведомляющий о находке, где Ирка напишет, что, будучи социальным работником и действуя в строгом соответствии со служебными обязанностями, нашла эту девочку на лестничной клетке где-то далеко от еврейского квартала. Когда расследование ничего не даст, ребенку позволят остаться в приюте. В конце концов, идет война и мир полон сирот.

Оказалось, однако, что план был ошибочен с самого начала. В клинике приюта медсестра грубо забрала девочку, твердо указав Ирке на стул далеко от двери. Ждите здесь, пани. Ирка села. «Дело в документах», – предположила она. Немцы развели жуткую бюрократию. Но она не могла знать, что за закрытыми дверями ее жизнь висит на волоске. Женщине, дежурному врачу, хватило одного взгляда на истощенного ребенка, как она уже звонила в полицию, требуя принять меры. Дело было не в том, что врач посчитала ребенка еврейским. Вместо этого она решила, что Ирка, мать-одиночка, плохо с ним обращается. Когда появился польский полицейский, чтобы сопроводить ее в участок за углом, Ирка была ошарашена, ей даже и сказать было нечего.

Как доказать, что она не мать ребенка? Ирка пыталась расспрашивать об этом полицейского. Она отчаянно нуждалась в ответе. Весь день она настаивала, что в первый раз видит девочку, объясняла, что нашла ее. «Никто здесь, – язвительно замечал в ответ ей полицейский, – вам не верит». Ирка была растеряна, а вслед за этим пришел и страх. Разумеется, правду она сказать не могла, конец был бы очевиден для нее и для девочки. Помогать еврейскому ребенку значило погибнуть, а откуда приходят дети, вылезающие из канализационных люков, знал любой.

Они все ходили и ходили по кругу. Наконец офицер захлопнул папку и встал, разглаживая пиджак. Мы проведем тщательное расследование, пани Шульц, – со скучающим видом объявил он. – А пока… Дальше он мог не продолжать и, выйдя из кабинета, захлопнул за собой дверь. Когда Ирка поняла, к чему все идет, то беспомощно уронила голову на руки. Ребенка допросят, и, скорее всего, она невольно выдаст себя, сказав что-нибудь на идише. Она же была совсем еще маленькой и понятия не имела, как себя вести. Ирка, не сомкнув глаз, всю ночь пролежала на жесткой кровати в камере, думая только об одном. Близится катастрофа: но как же ей передать сообщение Ирене?¹³⁹

Когда прибежавший мальчишка сунул ей исписанный клочок бумаги и исчез, Ирена поняла, что пришла плохая весть. Владка слышала о какой-то проблеме в клинике. Целыми днями в ожидании суда женщины ломали головы над тем, как спасти Ирку от тюремного срока, который все отчетливее для нее вырисовывался. Дело было не только в том, что тюрьма была жестоким местом – оттуда постоянно пополняли новыми узниками концлагеря. Ирена наконец должна была признать поражение. Решение было всего одно, и угрожало оно всем. Придется довериться врачу. Ирена с помощью своих связей в приюте сделает возмущенного врача их новой, пусть и невольной сообщницей. Директору приюта было поручено объяснить ей, что не Ирка издевалась над ребенком. Виновато было гетто.