Дети Ирены

Семьи всегда задавали Ирене один и тот же мучительный вопрос: Каковы гарантии того, что наш ребенок будет в безопасности? Йосель настойчиво выспрашивал у нее сейчас то же самое. Ирена могла лишь честно отвечать на эти тревожные вопросы. Я могу обещать вам лишь то, что сегодня рискну жизнью, пытаясь сделать это, – говорила она. Она даже не могла обещать им, что сможет выбраться в тот день из лагеря живой вместе с Бетой. Если их обнаружат на блокпосту, обеих ждет смерть. Раз уж на то пошло, их могут застрелить даже у выхода из дома. В гетто каждый день убивали по самым ничтожным поводам. Йосель вздохнул и кивнул. Он знал, что это правда. Печальная реальность не облегчала принятие решения, но для маленького ребенка гетто было смертельной угрозой, и это осознавали все. Хеня и Йосель согласились доверить свое дитя маленькой, но решительной незнакомке.

Ирена вновь и вновь наблюдала подобные сцены, и они не давали ей спать по ночам. Кошмары приходили и уходили, а когда она на следующий день рассказывала об этом Адаму, он лишь крепче обнимал ее и шептал, что она просто слишком устала. Сейчас она смотрела на то, как Хеня прижимает к груди спящую дочь, вдыхая запах своего ребенка, и видела, как по ее лицу градом катятся слезы. Выбора не было, действовать нужно было быстро. Еще немного времени, и семье уже не удастся сделать то, что они задумали. Иной раз и сама Ирена не знала, получится ли задуманное.

Она протянула руки, готовясь забрать ребенка у Хени. Ее взгляд умолял Ирену. У той на глаза набежали слезы, и две женщины какое-то время молча смотрели друг на друга. Хеня несколько раз качнула ребенка, мягко, потом более резко. Девочка продолжала спать. Хорошо. Ирена положила руку ребенку на грудь, чтобы убедиться, что дыхание не слишком слабое, и кивнула. Успокоительное действовало. Хеня Коппель отдала ребенка Ирене.

Ирена пообещала ей еще раз. Да, она даст им знать, когда ребенок окажется в безопасности. Она заверила Хеню, что проследит за тем, чтобы серебряная ложечка с выгравированным на ней именем девочки всегда оставалась с Бетой. Но сейчас Ирене и помогавшему ей в этой операции молодому строителю Генрику, пасынку одной из ее соратниц, нужно было торопиться. Они рисковали жизнью, вынося из гетто шестимесячную Элжбету.

Ирена уложила ребенка в деревянный ящик для инструментов, плотно обернув ее одеялом, но так, чтобы девочка могла свободно дышать. Захлопнулась крышка, щелкнул замок. На улице Генрик ловко сунул ящик в груду кирпичей, сваленных в кузове его бортового грузовика, и быстро, напряженно, улыбнулся Ирене. Его работа подрядчика позволяла бывать в гетто, и он совсем недавно присоединился к подпольной сети Ирены. Ирена уселась на пассажирское сиденье, и когда Генрик дернул старенькое сцепление, грузовик, качнувшись, тронулся с места. Ирена резко отвернулась, неслышно молясь, чтобы ни один кирпич в кузове не сдвинулся с места.

В молчании они направились в сторону улицы Налевки мимо закрытых пекарен и ржавых дорожных знаков. Мимо узких зданий и оборванных, голодающих людей на переполненных уличных углах. Когда они доехали до поста, Ирена простонала: Черт. Она так хотела, чтобы эта часть операции поскорее закончилась, но сегодня очередь была больше обычного. Пересечение блокпоста было самым опасным моментом во всей этой процедуре, да и в любой день вообще. Минута текла за минутой, ожидание становилось мучительным. Ладони у Ирены вспотели от волнения, пока она нервно теребила ручку двери. Только бы пересечь пост. Обратно они повернуть не могли. Наконец солдат, махнув рукой, приказал им подъехать поближе, и Генрик с впечатляющим хладнокровием вручил ему пропуска. Охранник строго посмотрел сначала на Ирену, затем на водителя: Что в кузове? Его глаза сузились, и Генрик не сразу нашелся с ответом. Что ж, кажется, в этот раз им не удастся живыми покинуть лагерь. Такая вероятность всегда была более чем реальна. Генрик медленно вышел из машины и пошел к кузову, как было приказано. Ирена осталась ждать внутри.

Сзади послышался глухой стук открывающихся и закрывающихся бортов. Солдат пару раз пнул тяжелым сапогом груду кирпичей, пошарил за брезентом и в углу кузова. Ирена затаила дыхание. Затем, мгновение спустя, Генрик забрался на сиденье рядом с ней, и охранник махнул им еще раз, показывая проезжать. Когда они оказались на «арийской» стороне и медленно повернули за угол, Ирена облегченно схватила Генрика за руку: Ты не против, если дальше поедешь один? Так будет лучше. Генрик кивнул. Ирена соскользнула с сиденья и помахала водителю рукой, когда грузовик тронулся. Все, что Генрик сейчас должен был сделать, это забрать уложенного в ящик ребенка домой и отдать его мачехе. Ирена знала, что если бы кто-то за ними следил, то из-за ее присутствия могла сорваться вся операция.