Дети капитана Гранина. Нерпа моя глупая

Утром родная школа толпилась перед газетой. Народ ржал и похлопывал Полину по плечу. Читателей было так много, что математичка Екатерина Владимировна еле протиснулась в первые ряды. Оттуда все услышали ее тихий писк и треск сдираемого со стенда ватмана.

На заседание комсомольского бюро вызвали всех – Полину, Гену, Аллу. Семочкина и Бурундук отпустили быстро, а с Полиной стали разбираться по всем законам того времени. Ее песочили на бюро, вызывали в комитет комсомола, затем в райком комсомола, грозились вызвать родителей в райком партии. И все это время на Полину смотрела газета – ватман 60×90, на котором Гена изобразил Спасскую башню, Кремлевскую стену, из разлома которой с огромным мешком дефицитных товаров вылезал Дед Мороз. У Деда Мороза был вид закоренелого несуна. Что и говорить, газета – удалась! И только на всех этих заседаниях до Полины дошел смысл их художеств. На собрании класса, который должен был осудить деятельность редколлегии, встал Дима и, как член комитета комсомола, отличник и спортсмен-юниор, о котором успела написать «Комсомольская правда», произнес речь. Речь его текла бесконечно, и уже было совершенно непонятно, ругает он Полину, защищает, признает свою вину или кого еще обвиняет. Его слушали долго, пытались прервать, но тщетно… В конце концов Полину взяли на поруки, даже не исключив из комсомола. Она, вспомнив эту историю, сейчас улыбалась: «Как приятно, что через столько лет можно запросто сидеть с другом, обо всем говорить и совершенно не волноваться – поймут тебя или нет». Полина отпила вина:

– Ты знаешь, моя жизнь совсем разладилась!

Этой жалкой фразой она начала рассказ о своих бедах. Дима, сосредоточенно глядя на кончик зажженной сигареты, боялся пошевелиться. Он неожиданно увидел перед собой растерянную женщину. И понял, что ей нужно выговориться, а любое неосторожное движение может ее спугнуть. Он курил, стараясь не смотреть на Полину. Курил и ловил себя на мысли, что в этой квартире, рядом с Полей, которую прежде частенько избегал, до того ему было неудобно из‑за ее влюбленности, ему почти по-родному уютно и спокойно.

А Полина рассказывала. Рассказывала подробно, обстоятельно, не упуская смешных, на мужской взгляд, деталей. Ей казалось, что эти самые мелочи еще сильнее подчеркивают возмутительность происходящего. Она уже описала Аллу, давая понять, что соперница рядом с ней просто ничто, и как этого не видит и не понимает Костя, просто удивительно:

– Он такой умный! У него вкус, он образован! О чем он с ней может говорить?!

Все это время Полина почти безостановочно пила вино. Она даже не заметила, как Дима открыл еще одну бутылку. Только в какой-то момент почувствовала, что из глаз у нее льются слезы:

– Дим, ты понимаешь, я не знаю, что же делать мне дальше. Я и жить так больше не могу, и расставаться страшно. Ведь у нас столько всего хорошего было! И Алешка…

Полина размазывала черные слезы. Еще через двадцать минут она склонилась над ванной, Дима придерживал ее волосы, собрав их назад в хвост. Полину рвало салатом, белым вином и собственным несчастьем. Последние смутные воспоминания были о запахе зубной пасты, которой она чистила зубы. Уже засыпая, она сквозь сон вспомнила о том, что так же, несколько лет назад, за ней ухаживал Костя. Она тогда выпила водки, которую на дух не переносила, но ее уговорили, поскольку вся их компания ходила гулять и перемерзла. Ее развезло сразу же, а Костя, умыв ее и уложив в постель, еще долго сидел рядом. От этих воспоминаний она опять горько заплакала.

Утро ее не порадовало. Оно было тяжелое, с привкусом стыда. Полина полежала с открытыми глазами, последила за тенью от тополиных веток, потом, не надевая тапочек, прошла в ванную. По дороге она заглянула в соседнюю комнату. Там на угловом диване, укрывшись пледом, спал Дима.

Глава 9

Всю следующую неделю Полина провела в типографии, в магазинах и в разговорах с Олегом, который вел себя деликатно и вопросы личного свойства не задавал. И переговоры с клиентами, и ругань с печатниками, и споры с подчиненными – все это ее увлекало, почти как раньше. Она с удовольствием проводила по полдня с дизайнером, обсуждая макеты, съездила на полиграфическую выставку. Набрав там всякой рекламной мишуры, убеждала Олега купить новое оборудование в цех.