Дети капитана Гранта

Вскоре все вокруг стало совершенно другим. Повсюду вздымались глыбы льда, отливающего синевой в лучах восходящего солнца, а расщелины между глыбами заполнял слежавшийся снег. Уилсон двигался во главе отряда, проверяя ногой и палкой прочность льда. Его спутники ступали след в след и опасались повышать голос, ибо малейшее сотрясение воздуха могло вызвать лавину.

Миновав ледник, отряд вновь оказался в зоне кустарников, которые вскоре уступили место злакам и кактусам. Однако на высоте одиннадцати тысяч футов все следы растительности исчезли. За это время члены экспедиции сделали всего один привал – в восемь утра, – чтобы перекусить и восстановить силы, а затем продолжили подъем. Им приходилось перелазить через острые как лезвия гребни и шаг за шагом продвигаться по самому краю пропастей, в которые и заглянуть было страшно!

Около двух пополудни между обнаженными остроконечными вершинами взору путешественников открылось огромное плато без всяких следов растительности. Из-под плотного снежного покрова повсюду торчали остроконечные порфировые и базальтовые обломки.

Разреженный воздух вызывал удушье, глаза слезились и болели от блеска солнечных лучей, отражавшихся от снега. Головокружение лишало путников последних сил. Лорд Гленарван с отчаянием подумал о предстоящем ночлеге во тьме, холоде и мраке.

Неожиданно его тронул за руку Макнабс.

– Видите хижину, Эдвард? – спокойно спросил майор.

13 Вниз с Кордильер

Всякий другой на месте Макнабса прошел бы мимо, не подозревая о существовании этого жилья. Занесенная снегом индейская хижина была совсем незаметна среди окрестных скал. Понадобилось полчаса упорного труда Уилсона и Малреди, чтобы откопать вход в нее.

Пристанище было сложено из сырцового кирпича и находилось у подножия скалы. К входу – единственному отверстию – вели каменные ступени. В хижине могли свободно разместиться десять человек, и стены ее неплохо защищали от резкого холода – температура снаружи уже опустилась до десяти градусов ниже нуля. Очаг с дымоходом давал возможность развести огонь.

– Да это же дворец! – воскликнул Паганель.

– Особенно когда в очаге затрещат поленья, – прибавил Том Остин. – Лично меня добрая вязанка дров порадовала бы больше, чем дворцовые удобства.

– Ну что ж, Том, попробуем раздобыть топливо.

– Топливо на этих голых камнях? – Малреди недоверчиво покачал головой.

– Раз в хижине есть очаг, значит, поблизости найдется и топливо, – заметил майор.

– Верно, – согласился лорд Гленарван. – Доставайте провизию, а я испробую себя в роли дровосека.

– Мы с Уилсоном отправимся вместе с вами, – заявил Паганель.

Оставив Роберта отдыхать, Гленарван, географ и Уилсон выбрались наружу. Мороз пощипывал щеки. Синее небо постепенно темнело, багровые лучи заходящего солнца озаряли остроконечные вершины хребта. Сейчас путешественники находились всего на две с половиной тысячи футов ниже высочайшей вершины Европы – Монблана. Вдали виднелись цепи морен – длинных полос каменных обломков и валунов, принесенных сползающими с вершин ледниками.

Долины постепенно погружались в сумрак. На юге высилась гора Антуко, вершина ее представляла собой зияющий кратер. Вулкан изрыгал клокочущие пары, смешанные с клубами раскаленного пепла, и казалось, что окружающие его отроги объяты пламенем…

Паганель и лорд Гленарван долго восхищались бы этим зрелищем, однако очагу требовалось топливо. И оно нашлось – скалы были покрыты сухими лишайниками и кустарником, корни которого неплохо горят. Однако развести огонь в очаге оказалось нелегко и еще труднее было поддерживать его. Макнабс пояснил, что разреженный воздух содержит слишком мало кислорода.

Тем не менее все с наслаждением выпили по кружке горячего кофе. А вот вяленое мясо доставило присутствующим мало удовольствия.

Подбросив топлива в очаг, путешественники завернулись в пончо, и вскоре в хижине раздался богатырский храп.

Только лорд Эдвард Гленарван не сомкнул глаз – ему не давало уснуть предчувствие надвигающейся опасности. Однако под влиянием усталости он в конце концов впал в полудрему. Внезапно послышались отдаленные глухие раскаты, похожие на приближающуюся грозу. Поднявшись со своего жесткого ложа, Гленарван вышел из хижины.

Взошла луна. Воздух был неподвижен и прозрачен, как хрусталь. В отдалении мерцали багровые отблески из кратера Антуко. Ни грозы, ни молний. В небе перемигивались мириады звезд. Тем не менее раскаты не умолкали. Лорд возвратился в убежище и взглянул на часы – было два пополуночи. Гленарван не стал будить утомленных товарищей, а вскоре и сам забылся тяжелым сном.

Спустя несколько часов ужасный грохот снова заставил его вскочить на ноги.

Оглушительный шум был похож на звук колес множества повозок, груженных артиллерийскими снарядами и мчащихся по булыжной мостовой. Внезапно Гленарван почувствовал, что почва уходит у него из-под ног; хижина затряслась, по ее стенам зазмеились трещины.

– Тревога! – отчаянно закричал он.

Его спутники проснулись и опрометью бросились к выходу.

– Землетрясение! – Голос Паганеля был едва слышен сквозь гул и грохот.