Дети лагерей смерти. Рожденные выжить

«Нет», – уверенно ответила она, не желая показывать, что знает язык, которым он и его когорта так кичатся. Ее сердце бешено стучало о ребра. Она сознавала, что если позже ее ложь раскроется – а она обязательно раскроется, если она останется в заключении, – то последствия будут очень суровыми. После короткой паузы доктор со степенью по антропологии и претензиями на то, чтобы стать великим ученым, равнодушно прошел к следующей девушке в ряду.

После осмотра Приску вместе с остальными женщинами повели в общественные душевые, с множеством окон и особой Т-образной планировкой, вмещающие лишь тот небольшой процент узников, которых определили на работы. По-прежнему голых женщин отвели в бетонные душевые комнаты, где над ними стояли все те же надсмотрщики, оскорбляя и унижая заключенных в попытке подлизаться к офицерам. Ожидание обнаженных женщин, стоявших босиком на холодном кафельном полу, было невыносимо тягостным.

Внезапно сверху на них полилась обжигающе горячая вода, женщины закричали. Запрокинув головы, они пытались утолить жажду, но вода в Биркенау была непригодна для питья, и вскоре все отплевывались от грязной соленой жидкости. Ни мыла, ни полотенец не было, но надсмотрщики опрыскали заключенных жгучим дезинфектантом, который болезненно проникал в каждую ссадину и порез. Вода выплескивалась струями, то горячая, то холодная, но женщины делали все возможное, чтобы смыть с кожи запах страха. Кричащие сторожа поторапливали проходить в следующую комнату, где девушкам дали обсохнуть пару минут. После этого их провели по коридору в комнату размером с ту, где они раздевались, а из нее – в отхожее место без дверей.

Женщин распределяли по пять человек на одну дыру в полу, от которой они в ужасе отшатывались из-за чудовищного аммиачного запаха. Им постоянно угрожали дубинками, бумаги не было, и поэтому многие так и не смогли облегчиться, прежде чем их вытолкнули наружу. Напуганных и смущенных женщин отправляли в соседнюю комнату, где обнаружилась огромная куча забракованных вещей. Каждой входящей бросали одну или две вещи из этой горы тряпья. Не глядя в глаза и непрестанно изучая разнородную массу сваленной одежды, те, от чьего выбора зависели жизнь и смерть, бросили Приске какую-то обувь и мешковатое прямое платье из крепкой черной ткани, за что она была безмерно благодарна. Многие были менее удачливы, и им доставались совершенно неподходящие вещи, например, платья на несколько размеров меньше необходимого, мужская одежда или даже атласные халаты. При других обстоятельствах это могло бы быть даже забавно. Но в тот момент, натянув на влажные тела свои странные тюремные робы и оглядываясь на окружающих, все испытывали предчувствие чего-то невыразимо страшного.

Затем женщин из Середи отправили – снова в колоннах по пять человек – через плац по коридору из колючей проволоки к другому зданию. Все там же, на отшибе лагеря, находился так называемый «транзитный блок» (или Блок С) – ровные ряды деревянных бараков, тридцать на десять метров каждый, в которых располагались тысячи перепуганных женщин.

Смертоносная паутина, в центре которой оказалась Приска, состояла из трех основных лагерей и сорока более мелких. Лагерь располагался недалеко от Аушвица, города на юге Польши, переименованного немцами в Аушвиц, и стал символом геноцида, спланированного Третьим рейхом. Изначально это место было австро-венгерским кавалерийским гарнизоном, позже занятым польской армией. Аушвиц I должен был стать тюрьмой «первого класса» для польских евреев, политических заключенных и преступников нееврейского происхождения. В мае 1940 года он был официально назначен Vernichtungslager – лагерем уничтожения, во главе его стоял комендант Рудольф Хесс (Rudolf Höss), прежде управлявший делами Заксенхаузена и Дахау.

Аушвиц II – Биркенау был построен в начале 1941 года советскими пленными в количестве 100 000 человек (большинство из них вскоре умерли) и располагался в 3,5 километрах от Аушвиц I, на территории бывшей деревни Бжезинка, переименованной немцами в Биркенау (нем. «березы»). Это была болотистая равнина в междуречье. Место выбрали из-за удобного доступа к главной железной дороге.

Для расширения территории лагеря нацисты выселили 1 200 несчастных жителей Бжезинки и сровняли с землей их дома. Еще несколько тысяч горожан было эвакуировано на заброшенные территории размером в 20 квадратных километров. Кирпичи бывших домов пошли на строительство арочных ворот, солдатских кварталов и нескольких первых блоков заключенных. Для остальных блоков использовали местную древесину. Биркенау превратился в концентрационный лагерь в марте 1942 года.