Дети лихолетья (сборник)

Это и намек, и упрек. Если бы был Пётр Васильевич человеком более ловким и хватким, он бы еще в сороковых годах порадел о себе и своих коллегах. Но Дыло проповедовал другие принципы и главным считал дело, а не решение личных задач. Тех же взглядов придерживается и его дочь. На вопрос о награде Татьяна Петровна ответила лаконично:

– Главная награда для нас – живые дети. Все оставшееся – мелочи.

Нет, что б ни говорили, а характер передается по наследству.

Как же сложилась судьба спасенных детей? Многих из них, кто остался без родителей, воспитало государство. Некоторых после войны нашли родные. Например, Виктор Яковлевич Пусиков и Валентин Игнатьевич Кривец работали шоферами в Минске. Свою дочь Ларису из Кургана привезла в Минск Стефанида Бенедиктовна Левкович. М. Д. Троицкая встретилась со своими детьми в Кургане еще в 1941 г.

Некоторые бывшие воспитанники нашли свою вторую родину в Кургане, других городах России. Нередко в Дом грудного ребенка приходили местные жители и забирали в свои семьи детей. Просили отдать хотя бы на время, уверяя, что вернут малыша, как только отыщутся родители, что в семье будет ему лучше. И это несмотря на суровые условия военного времени. Какое же благородное сердце у русской женщины!

Взяла на воспитание мальчика и Ирина Петровна Верховская.

Верховская Ирина Петровна:

– На самом деле я воспитала приемного сына, Юрием зовут, – рассказала И. П. Верховская, – семерых сама родила, этот восьмым был. Помню, зашла в Дом ребенка маленьких отведать, взяла на руки Юрку, а он припал к груди. Так и пошла домой. Можно ли отрывать его от материнского молока? Вырастила мужчину. В люди вывела. Сейчас на бетонном заводе работает. Недавно сам отцом стал.

Майя Андреева была отдана на патронат семье Михаила Ивановича Усольцева. После войны они выехали из Кургана, и девочка с ними. Мы не стали искать Майю, достаточно было узнать, что с помощью добрых людей она вышла на самостоятельный жизненный путь.

Бывшая учительница школы № 11 г. Кургана Анна Дмитриевна Серовикова взяла на воспитание Мишу Свенторжицкого.

Серовикова Анна Дмитриевна:

– Сколько лет прошло. Вот здесь стояла его кроватка, – рассказывала Анна Дмитриевна. – Быстрый был малый. Около года прожил в нашем доме.

Сейчас Михаил Свенторжицкий живет в г. Барановичи.

Через сорок лет после войны встретился Борис През со своей матерью. Все это время мать неутомимо искала сына. Теперь бывший воспитанник живет и работает в Хабаровском крае. Несколько раз приезжал в Минск Матвей Ротман, рабочий из Кургана. Его усыновила сотрудница Курганского Дома ребенка Анна Наумова[56]. Там живут и некоторые другие воспитанники из Минска.

Боль все годы не отпускает тех, кто утратил в военном ненастье своих родителей, детей. И все это время люди ищут своих родных. Надеются…

…В кабинет Александра Михайловича Деревянко, сотрудника Министерства внутренних дел, зашла женщина. В глазах – невысказанная боль, тревога, а еще столько усталости. И слезы…

– Слушаю вас, – еще раз обратился Деревянко, приглашая женщину к разговору.

– Думала, что все уже выплакала тогда, – растерянно развела она руками. – Да вот опять откуда-то взялись. Не знаю, с чего начать. Фамилия моя Цимбай, зовут Марией Осиповной. Живу в Минске. На днях попалась мне на глаза заметка в «Вечернем Минске». Так впервые узнала, что дети в яслях тогда, в сорок первом, не погибли. Оказывается, их вывезли на восток. Среди эвакуированных, наверно, находился и мой сын Борис. А я считала его погибшим…[57]

Война ворвалась в жизнь минчанки Марии Осиповны Цимбай, как и в миллионы других жизней. Июньским днем она отвела трехлетнего сына в сад по ул. Ямной (Борис болел трахомой).

На третий день войны, когда женщина возвращалась с работы, Минск пылал. Прежде всего – к сыну. Как он там? Вот и знакомая улица. И вдруг ноги будто приросли к земле. Где же ясли? На месте двухэтажного дома зияла огромная воронка. На дне еще клубился дым.

– Борис! Сыночек! – воскликнула женщина и как подкошенная рухнула на землю.

В тот день беда постигла многих. А вскоре в город пришли фашисты. Она расспрашивала у жителей ближайших кварталов, не видел ли кто-нибудь детей? Нет, не видели. В здание попала большая бомба. Скорее всего, они остались там…

Цимбай Мария Осиповна:

– Вот так война почти в первые же дни забрала у меня сына. Когда Минск освободили, я продолжала поиск. Но безрезультатно. Потом у меня родилась дочь Валентина. И вот недавно прочла в газете, что дети были эвакуированы в г. Курган. А вдруг Борис живой? Знаю, что отыскать его через столько лет – дело почти невозможное. Три дня не могла успокоиться. Столько передумала. И вот не выдержала, пришла к вам за советом. Поймите меня правильно. Я же мать…