Дети лихолетья (сборник)

Еще и еще раз Александр Михайлович перечитывал письмо. Сомнений больше не было. Отыскался, наконец, тот самый Борис През. Мальчика с самого ада войны выхватили в июне 1941 г. Пётр Васильевич Дыло и его соратники, а потом отвезли в далекий Курган, где незнакомые люди встретили и обогрели как родного. Подтвердились догадки насчет возможной ошибки в фамилии. Как предложил мальчик, так и записали.

А как же мать? К этому времени она успела переехать к дочери в Ри гу. И Александр Михайлович Деревянко сел писать письма: матери – в Ригу, сыну – в Хабаровский край[59].

Всю жизнь надеялась найти своего сына – Мишу Клюйко и работница минской кондитерской фабрики Ванда Ивановна Стречень. В первые годы войны она потеряла двух детей. Дочь нашлась, а двухлетний Миша, который находился в саду-изоляторе № 43, пропал. В. И. Стречень написала письмо в редакцию курганской областной газеты «Советское Зауралье».

– Дорогая редакция, – просила Ванда Ивановна, – может быть, вам удастся что-либо разузнать о моем мальчике. Очень-очень прошу помочь найти моего сына.

Большую работу по поиску Миши Клюйко провел уже известный нам журналист курганской областной газеты М. Забегай. Он обратился с запросом в разные организации своей области.

В Доме ребенка нашелся «Журнал движения детей курганского Дома ребенка за 1942–1944 гг.» Если верить записям, то напротив Миши Клюйко значится: «Умер от осложнения кори в г. Челябинске в январе 1942 г.»

– Мы туда детей никогда не отправляли, – говорила Анна Андреевна Дышкантюк.

Главный врач Курганской городской больницы С. И. Тульчинский сообщил:

«Согласно книге регистрации больных, которые находились на лечении в Курганской городской больнице, за 1941 год зарегистрирован Клейко Миша 2-х лет, воспитанник. Дата 20 октября 1941 года, диагноз ветряная оспа, кровавка, выпадение прямой кишки».

Фамилия Клейко, а идут поиски Клюйко. Не совпадает дата смерти. Также в журнале значится, что мальчик умер в Челябинске, больница утверждает – в Кургане.

Ответ должен был дать ЗАГС.

– Нет, в октябре 1941 г. смерть Миши Клюйко не зарегистрирована, – ответили из курганского ЗАГСа. Не значится мальчик и среди умерших в Челябинске.

Клейко. А ищем Клюйко. Допустим, что это неточность записи. А почему не совпадают дата и место смерти? Не кроется ли за такой путаницей людская трагедия и тайна? Мы знаем немало примеров, когда дети, зарегистрированные как умершие, потом находились. А кто знает, может это как раз тот случай[60].

Ванда Ивановна Стречень не так давно умерла. Сегодня очень надеется найти своего брата сестра Миши Клюйко Мария Владимировна Иодо, жительница г. Минска, которая в годы войны была эвакуирована со своим детским учреждением в Саратовскую область.

Спасенные живут и помнят о тех, кому обязаны жизнью. Часто в Минск в дом по ул. Красноармейской, где жил П. В. Дыло, приходят письма. Письма-исповеди, письма-размышления, письма, в которых так много душевной теплоты и уважения. И почти в каждом строки: «Дорогие Пётр Васильевич и Татьяна Петровна, Вы подарили нам жизнь. Где найти нужные слова, чтобы высказать нашу признательность Вам?..»

Есть ли в мире что-то дороже жизни?

Долгая дорога в Бугуруслан: дошкольный детский дом № 4 г. Витебска

Внезапно пришлось сниматься с родных мест и коллективу Витеб ско го детдома № 4, директором которого работала Елизавета Трофимов на Разумовская (Молоткова).

Детский дом располагался рядом со сквером и памятником героям Оте чественной войны 1812 г. Под руководством Е. Т. Разумовской (Мо лот ковой) детдом превратился в хорошо организованное детское учреждение: имел благоустроенное жилое помещение, прекрасный сад с яблонями, грушами, вишнями, кустами смородины, крыжовника и малины. В детдоме наряду с детьми-сиротами росли и воспитывались и дети «врагов народа».

Молоткова ирина николаевна – дочь директора, проживает в Витебске:

– Когда началась война, мы думали, продлится этот ужас недельку, две. В один из дней мы рано встали, позавтракали. Отец был мобилизован на фронт. Мама достала семейный альбом с фотографиями, мы рассматривали снимки, на которых были все вместе. А потом стали собираться.

Елизавета Трофимовна Разумовская (Молоткова)

На вокзале нас ждал поезд: детский дом вывозили за город и мы должны были ехать одним эшелоном. Но тут моя старшая сестра Нина заупрямилась. Она была комсомольской активисткой и заявила, что останется в Витебске, а если город не удастся отстоять, уйдет в партизанский отряд. Чуть уговорили ее ехать с нами. Когда добрались до вокзала, началась бомбежка. Мы попрятались под вагонами. Земля тряслась, я дрожала и думала: только бы бомба не попала. А воспитатели, слышала, молились[61].