Дети Локи (СИ)

Йормунганд ответил ему в своей манере. Он напомнил Нарви, как давным давно в юности, когда Змей Мидгарда был не больше гадюки, они вместе плавали в озере недалеко от Асгарда. Теперь им снова суждено плыть. Все озёра, моря и океаны постепенно сливались в одну великую воду. Змей забил хвостом в нетерпении, вспенивая воду у берегов Австралии, вызывая цунами. Нарви, ловко цепляясь за огромные чешуи, переполз наверх головы Йормунганда и умастился на огромной ромбовидной голове прямо между его глаз.

«Я готов», — отозвался Нарви без слов.

Нар всегда был решительным, этого у него не отнять. Сейчас его и вовсе распирало от воодушевления. Он уже не боялся смерти. Единственное, что его волновало — достойная гибель, чего он не получил в первый раз. Змей мог бы обнадёжить его, сказать, что он умрёт славно, с мечом в руке, но пусть он узнает это сам.

Йормунганд двинулся, рассекая толщу воды. Мимо него на большой скорости проносились куски мусора, и Нарви приходилось уворачиваться от этой грязи. Оба брата в данный момент думали, что люди достаточно навредили своему миру, отравив океан. Было бы весьма справедливо отобрать его у мидгардцев. Имея — не ценим, кажется так они сами говорят.

Фенрир передвигался по городу большими прыжками и через несколько таких скачков покинул Стокгольм. На своём пути он решил избегать больших городов — они становились для Волка слишком тесными, хоть он и не достиг своего окончательного размера. До прибытия на равнину Вигридр, он ещё успеет вырасти. Локи крепко вцепился в жёсткую шкуру на загривке Фенрира. Бог-трикстер улыбнулся, ибо их тандем представлял со стороны занятное зрелище. Поскольку Локи пока оставался размером с человека, он, должно быть, выглядел как этакая рыжая вша, пригревшаяся на шерсти гигантского чёрного пса.

Подумав о паразитах, Локи задрал низ клетчатой рубашки с тёплым подкладом и почесал влажную зудящую кожу, но это были не вши. Удерживаясь на месте с помощью ног и одной руки, мужчина дрожащими пальцами расстегнул несколько верхних пуговиц, оттянул край рубашки и увидел кровавые расчёсы на красной воспалённой коже. Чуть ниже на его груди виднелась рунная вязь — защита Вали, включавшая в себя и пустую руну чёртова-козла-Одина. Раны не успели толком зажить и кровили, зудели, болели, принося Локи дискомфорт.

Правда боль бога-трикстера не сравнится с той болью, которую он планировал принести своим врагам. Он припомнит им всё: зашитый рот, покалеченное мужское достоинство, зачатие Слейпнира, многие годы в заточении… О, Локи планировал переиграть их всех и особенно старого козла Одина. Ему вдруг припомнился рассказ Нарви об убийстве Скади. С каким наслаждением он слушал о том, как верный Рунблад в руках его сына лишил снежную королеву головы и как кровь долго-долго разливалась лужицей по полу…

— Отец? — окрикнул его Фенрир, слегка повернув голову и сбавив ход. — Ты бледен.

— Я в порядке, — отозвался Локи, хватаясь обеими руками за шерсть Волка. Его поразила забота, которую вдруг проявил его сын. Такого больше ожидаешь от Вали.

— Не скажешь ничего мне перед решающей битвой? — спросил Фенрир, оскалившись в подобии улыбки. — Скоро мы будем в Муспельхейме, а там и до равнины Вигридр недалеко.

— Одно я могу сказать тебе точно, — громко сказал Локи, сдвинувшись ближе к острым ушам Волка. — Вопреки пророчеству, не жри Одина сразу. Подержи его во рту, прикуси, но не убивай. Лишь в предсмертных муках сожми челюсть и загрызи его.

— Прямо не знаю, что сказать, — Фенрир хрипло расхохотался. — Долгие века я ждал в своих кандалах Рагнарёка, а ещё более долгими мне показались годы в собачьей шкуре. И какими же длительными будут те минуты, покуда Одноглазый станет бултыхаться между моих зубов.

— Понятия не имею, — отозвался Локи, снова погружаясь в себя, — главное жри его без оружия, иначе он найдёт способ тебя убить…

Боль в груди снова дала о себе знать и Локи скривился. Он злился, сильно злился и мысли начинали путаться у него в голове. Трикстера бесило, что он такой маленький и безоружный, его раздражал холодный ветер, хлещущий в лицо вместе со снегом. Он хотел было приказать Волку: «говори со мной», но сын Ангрбоды словно услышал его мысли.

— Что думаешь о Хель, отец? — Фенрир словно вёл светскую беседу, а не мчался через всю Европу, чтобы попасть на дальние острова. Не получив ответа, он продолжил. — Она стала хороша, ох, как хороша, хоть и мурашки по коже у меня побежали, когда я её увидел после путешествия. Прямо как в тот день, когда она родилась, — когда Локи промолчал, Фенрир сменил тему. — А за судьбу Вали и Нарви не боишься? О них в пророчестве ни слова, мертвы должны были быть, а они распорядились по-иному.