Дети небес

– Разумеется. – Невил кивнул Древорезчице, и кивок этот опять больше напоминал поклон. Потом он повернулся к Равне, но ей поклона отвешивать не стал. Тон Невила был успокаивающим, выражал искреннюю заботу и облегчение. – Равна, мы так многим тебе обязаны. Ты поддержала Древорезчицу в ее войне против Стального и прежнего Шкуродера. Мы помним твою любовь и заботу в первые дни нашего изгнания, помним, как ты сделала все возможное, чтобы Древорезчица и ее стаи выходили самых маленьких из нас. Даже сейчас мы отчаянно нуждаемся в твоих советах по работе с архивами «Внеполосного-II». – Он сделал паузу, словно бы размышляя, как продолжать. – Но в то же время мы находим, что ты, как бы это сказать, слишком сосредоточилась на одной задаче. Мы полагаем, что ты попала в ментальную ловушку, что твои потери и одиночество завлекли тебя в… – он поглядел вверх, на величественную имитацию Эпохи Принцесс, – личную фантазию. – Взгляд Невила вернулся к Равне, испытующий и соболезнующий. И только теперь Равна все поняла. Она чувствовала на себе взгляды всех Детей и стай. Некоторые искренне ненавидят ее, как, по всей видимости, Джефри. Но большинство просто смотрят на королевские одеяния, на роскошную палату – и великие планы Равны им кажутся безумием. Она почти физически ощутила, как прорастает в толпе этот вывод в течение пяти или десяти секунд Невилова молчания. Затем он продолжал вежливым тоном: – Поэтому я считаю, что сегодня мы должны проголосовать по вопросу о временном отстранении тебя от руководящих постов, хотя и с сохранением за тобой функций помощницы и советницы по делам «Внеполосного-II». Но ты обязана будешь позволить Древорезчице и тем, кто будет голосовать в Новом Приемном Зале, вершить реальную власть. Тебе понятен смысл предложенного мной голосования, Равна?

Впервые за несколько минут речи Невила Сторхерта Равна посмотрела ему прямо в глаза. Он встретил ее взгляд и выдержал его. В лице Невила не было ничего, кроме вежливости и уважения к Равне и созданному ею миру. Равна открыла было рот, чтобы разоблачить хитреца… и не нашлась что сказать. Ей требовалось подумать хотя бы две минуты, в противном случае она бы ни на что не сподобилась, кроме проклятий. «Я могу остановить его». Невил Сторхерт получил контроль над аудиосистемами и сценическими механизмами – Равна сама ему передала эти права перед началом работ в Новом Приемном Зале. Но полный, суперпользовательский контроль над кораблем «Внеполосный-II» оставался у Равны Бергсндот. «Я могу перехватить у него управление Залом, стереть эту подделку под Эпоху Принцесс, обличить его во лжи и принудить всех выслушать… бред сумасшедшей». Она заметила, что Древорезчица внезапно напряглась. Звериным чутьем королева Когтей поняла, что грубая сила за Равной; так могла бы смотреть собака на погонщика, занесшего над упряжкой бич.

«Не беспокойся, я еще не сошла с ума».

Равна разлепила губы и сказала:

– Я тебя понимаю, Невил. Я тебя превосходно понимаю.

– Спасибо, Равна, – ответил Невил сочувственно-облегченно.

Потом он обернулся к аудитории:

– Я думаю, что нам стоит поставить этот вопрос на голосание. Серьезные перемены, что даруют нам всем шанс построить безопасное и здоровое будущее. Объявим прения?

Прения состоялись, но не слишком жаркие. Сперва выступил Ёркенруд, за ним Джефри. Они представили на суд публики детализированную, усложненную и более грубую версию выкрикнутых Джефри обвинений. Дослушав до середины, Равна чуть не разрыдалась. Невил больше не пользовался акустикой «Внеполосного-II», чтобы заткнуть выступающих, но оппозицию ему выразили лишь несколько человек, да и те явно чувствовали себя не в своей тарелке и говорили как-то путано. Действительно, все вокруг недвусмысленно подтверждало мегаломанию Равны. Чуть-чуть сдвинувшись на скамье, она заметила, что камера опять отслеживает ее движения. Сердитый взгляд великанши со стены устрашал.

Голосование не принесло сюрпризов: несчастную сумасшедшую обезвредили и понизили до поста советника по техническим вопросам.

Аудитория взорвалась радостными выкриками, после чего Дети поднялись с мест и стали проталкиваться по проходам к трибуне. Вокруг Равны быстро возникла чумная зона. Никто не приближался к ней, но, по счастью, и камера больше не выхватывала ее лицо; экран вообще опустел. Когда Равна села на место, над скамейкой и сценой заметались только тени.

Невил спустился с кафедры, и крики стали громче. Все теснились вокруг молодого человека, желая пожать ему руку. Невил улыбался и энергично жестикулировал. Пробившись к месту, где сидел Тимор, он взял мальчика на руки и поднял его высоко в воздух.

– Мы делаем это для него! – воскликнул Невил. – Мы делаем это для всех нас!