"Дети небесного града" и другие рассказы

— Оставьте их на волю Божию, — попросила Анна Алексеевна, — если умрет мать, то пусть умирают и они все, мне их некуда девать, пусть уж все умирают, — с отчаянием говорила она.

— По крайней мере, не впускайте их в эту душную спальню, где лежит больная, ведь вы оставляете детей рядом с заразной, — что мне с вами делать? Вот я пропишу, что нужно на первых порах, а завтра утром приду опять. Но, не ручаюсь, может быть, к утру больной уже не будет в живых.

С этими словами доктор уехал, оставив деньги на лекарство.

Святой Пантелеймон на иконе конца XIX в.

Анна Алексеевна тотчас послала племянника Витю в аптеку, так как он был старший в семье, и велела ему, пока будут готовить лекарство, не дожидаться, а сбегать в часовню Пантелеймона и взять масла из лампады.

— Да помолись за больную! — крикнула ему тетка, когда он уже бежал по двору.

Девочки, семилетняя Катя и восьмилетняя Маня, находились у постели больной матери, и невозможно было увести их в другую комнату. Они плакали и целовали ее.

— Мама, мамочка, проснись, милая мамочка, не умирай, дорогая мамочка, скажи хоть словечко!

Анна Алексеевна верила, что невозможное для людей возможно для Бога, и обратилась к Нему с усердной молитвой, тому же научила и детей.

— Маня, Катя! Если вы любите маму, то помолитесь Богу, чтобы вам не остаться круглыми сиротами. Встаньте перед иконами и усердно молите Господа об исцелении вашей мамы, молите Царицу небесную и всех святых угодников Божьих, вот у меня есть акафист целителю Пантелеймону, читайте его и молитесь.

Девочки опустились на колени. Расстелили печатный лист на полу и начали читать акафист вслух, с горькими слезами. Акафист был напечатан по-церковнославянски, они едва разбирали слова и поливали этот лист горькими слезами. Маня не могла надолго оставить мать, и часто бегала в спальню посмотреть на нее, а Катя, не поднимаясь с колен, с рыданием молилась, склонившись на акафист головой. Слезы застилали ей глаза, поэтому читать она уже не могла, и молилась, повторяя свою собственную молитву:

— Господи, спаси нам маму. Матерь Божия, помилуй маму. Святой угодник Божий, исцели нам маму!

Анна Алексеевна жалела, что не успела попросить священника причастить умирающую сестру, и сидела, прислушиваясь к хрипу в груди больной, ожидая ее кончины.

Вернулся племянник Витя. Он отдал тетке лекарство из аптеки и масло из часовни святого Пантелеймона. Вера породила надежду, и Анна Алексеевна торопливо взялась за целебное масло из часовни, отставив лекарство в сторону. С молитвой начала она натирать маслом все тело больной и продолжала это около получаса, а дети все молились. Вдруг больная открыла глаза и слабым голосом спросила:

— Какими это травами ты натираешь меня? уж очень они душисты и так приятны для тела.

— Это масло из лампады целителя Пантелеймона.

— А, вот что, я не знала, — и больная приподняла руку перекреститься.

Анна Алексеевна употребила на растирание все принесенное масло, а затем укутала больную в теплое одеяло. Дети, утомленные слезами и усердной молитвой, скоро заснули на жестком диване, а тетка их сидела возле сестры, не спуская глаз с маленького образочка св. Пантелеймона, висевшего в изголовье больной. Она уже не могла молиться, она только смотрела на образок, как смотрят на врача, в искусство которого верят и отдают ему больного в полное распоряжение. Прислушиваясь к дыханию сестры, она заметила, что та стала дышать ровнее и спокойнее. Так прошла ночь.

Утром, часов в восемь, больная попросила сменить белье, потому что сильно вспотела. Она сама села на постели, перекрестилась и попросила чаю. Обрадованная Анна Алексеевна торопливо исполнила все ее требования. В десятом часу приехал доктор и спросил: жива ли больная?

— Войдите к ней, ей лучше, — ответила Анна Алексеевна.

Он вошел и остановился, не веря своим глазам. Взглянул на нетронутое лекарство и спросил:

— Чем вы лечили ее?

— Вот, врач, — ответила Анна Алексеевна, указывая на образок св. Пантелеймона, — а вот и лекарство, показала она на пузырек от масла.

Доктор осмотрел больную и воскликнул:

— Сильна вера ваша! Чудо Бог сотворил. Вы знаете, что у Марьи Алексеевны был сильнейший дифтерит, и я не рассчитывал застать ее живой, а теперь болезни и следа нет. И к лекарству вы не прикасались.

— Простите, доктор, — я была в таком отчаянии, что верила только в Божью помощь, и поэтому предпочла это масло вашему лекарству.

— Мы молились за маму, — сказала маленькая Катя, — вот Бог и исцелил ее. Скажите, доктор, всем больным, чтобы молились Богу и читали акафист св. Пантелеймону. Ведь вы верите, что это он исцелил нашу маму?

— Верю, детки, верю, это первый случай за все время моей практики. Я плохой христианин, но все-таки советую, когда ваша мама совсем поправится, пойдите с ней и отслужите благодарственный молебен. Теперь я смело поздравлю вас, Марья Алексеевна, с быстрым выздоровлением. Только один Бог мог вырвать вас из когтей смерти.

С этими словами доктор ушел, радостный и удивленный. А Марья Алексеевна, действительно, скоро полностью поправилась.