Читаем "Дети небесного града" и другие рассказы полностью

Я смиренно уселась возле няни на мягкой траве, около канавы, и, не спуская глаз с окружавших нас незабудок, слушала рассказ.

— Когда Господь Бог, — начала няня, — сотворив мир, отдыхал от трудов Своих, Он позвал к Себе первого человека — Адама, и поставил перед Собой все растения, стал посреди них и каждому дереву, цветку, травке, былинке давал название. Только один цветочек стоял безмолвно в большом смущении, подняв на великого Творца свои голубенькие глазки, и открыв Ему свое золотое сердечко, он в блаженном восторге все позабыл, кроме Создателя.

Опустив к земле лепестки и бутончики, голубой цветочек залился румянцем и умоляющим голосом пролепетал:

— Господи! Отец всего создания, прости меня, я не мог оторвать от Тебя взора и позабыл самого себя. Если Тебе будет угодно повторить мое название, я никогда его не забуду.

Творец неба и земли, взглянув с любовью на этот цветок, произнес:

— Вины нет в том, что ты забыл самого себя, Меня только не забудь.

Цветок так и остался в блаженном состоянии божественного восторга, сделался любимцем всех и каждого. Господь наградил его за любовь к Себе прекрасным именем Незабудка. Вложи и ты в свое детское сердце завет Господа, данный незабудке:

— Меня только не забудь!


Великодушная


В одной стране был обычай отрубать руки всякому, кого уличат в краже. Попался однажды на воровстве знатный вельможа, царский любимец. Не мог царь отступить от старинного обычая и велел наказать преступника.

Накануне казни, является во дворец маленькая девочка, дочь этого вельможи, и просит со слезами пустить ее к царю. Царедворцы исполнили ее просьбу. Девочка упала на колени перед грозным владыкой:

— Великий государь, — сказала она в страхе, — отец мой осужден остаться без рук. Так вот, лучше отрубите мои руки.

У царя были свои дети, и ему понравилось, что маленькая девочка так любит отца.

— Пусть будет так, как ты просишь, — сказал царь. — Но ты можешь отказаться от казни, хоть бы и в самую последнюю минуту.

На другой день девочку повели на экзекуцию. Посреди двора стояла забрызганная кровью плаха, а возле — палач с мечом. Побледнела девочка, смутилась на минуту, но скоро овладела собой, подошла к плахе и протянула свои ручонки. Палач крепко привязал ее руки к плахе ремнями. Девочка не проронила ни слова. Палач поднял меч, а она закрыла глаза. Меч сверкнул и опустился, не задев и края пальцев.

— Царь прощает отца твоего за любовь великую твою, — объявил посланный от царя.

Отворились двери тюрьмы: бежит к дочери отец, целует ее руки, слезами их обливает. На другой день царь издал указ об отмене жестокого обычая. А во дворе, где казнили осужденных, по царскому приказу поставили столб с мраморной доской, и на нем золотыми буквами записали историю о том, как дочь готова была отдать свою жизнь за жизнь отца, и в конце прибавили такие слова:

— Счастливы отцы, у которых такие дети!


Девочка-мученица


В древние времена язычники предавали христиан мукам и казням. Среди мучеников были даже маленькие дети. В нынешней Франции, в Лионской области во время императора Марка Аврелия, гонение началось с того, что христиан ругали, бросали в них камни. Потом стали грабить их дома, а самих хватали и отводили в суды. Подвергали их пыткам и истязаниям: у одних желали вымучить отречение от Христа, других заставляли подтвердить справедливость народного мнения о мерзких преступлениях, которые приписывала христианам клевета.

Муки были так продолжительны, что палачи сами уставали от пыток, но христиане оставались верны Христу и истине. Одна девочка Бландина, из рабынь, на все вопросы отвечала одними словами:

— Я христианка, у нас не делается ничего худого.

Ее подвергли самым ужасным пыткам, но она говорила все то же и произносила эти слова, истекая кровью.

Пятнадцатилетний мальчик Поптик с мужеством переносил все пытки и не отрекся от своей веры. Его сестра стояла рядом с ним и убеждала его сохранять верность.

Епископ области, старец, которому было более 90 лет, принял такие пытки, что через два дня умер в темнице.

Такая твердость сильно действовала и на других. Тот, кто колебался, теперь без страха исповедовал Христа. Некоторых из этих христиан умертвили мечом, а большинство отдали на съедение диким зверям на арене цирка при громадном стечении язычников.

Все осужденные на эту казнь умирали с радостью. Бландина укрепляла других, славя Бога, она шла на арену, будто на брачный пир, а не на мучительную смерть. Ее завернули в сеть и бросили дикому волу, который убил ее, поддев своими рогами. При виде ее твердости и терпения сами язычники говорили, что у них нет таких женщин, а христианский писатель, передающий эти события, писал:

«Так прославился Господь в тех, которые казались слабыми и ничтожными в глазах мира».

Тела всех мучеников сожгли, а пепел сбросили в реку, будто желая уничтожить даже следы христианства.


В Римском цирке


Рим встречает победоносного Тита с его легионами и золотыми орлами, облетевшими на своих высоких древках весь мир. Тит возвращается после победы, одержанной над восставшей Иудеей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афонские рассказы
Афонские рассказы

«Вообще-то к жизни трудно привыкнуть. Можно привыкнуть к порядку и беспорядку, к счастью и страданию, к монашеству и браку, ко множеству вещей и их отсутствию, к плохим и хорошим людям, к роскоши и простоте, к праведности и нечестивости, к молитве и празднословию, к добру и ко злу. Короче говоря, человек такое существо, что привыкает буквально ко всему, кроме самой жизни».В непринужденной манере, лишенной елея и поучений, Сергей Сенькин, не понаслышке знающий, чем живут монахи и подвижники, рассказывает о «своем» Афоне. Об этой уникальной «монашеской республике», некоем сообществе святых и праведников, нерадивых монахов, паломников, рабочих, праздношатающихся верхоглядов и ищущих истину, добровольных нищих и даже воров и преступников, которое открывается с неожиданной стороны и оставляет по прочтении светлое чувство сопричастности древней и глубокой монашеской традиции.Наполненная любовью и тонким знанием быта святогорцев, книга будет интересна и воцерковленному читателю, и только начинающему интересоваться православием неофиту.

Станислав Леонидович Сенькин

Проза / Религия, религиозная литература / Проза прочее