Дети Нитей. Эллед

Если Разум был совершенно неостановимой, хаотичной лавиной движения, то моя Пустота, тоже живая и текучая, была его противоположностью. Остановкой. Покоем. Порядком. Анха полностью подтвердил догадку Мирро, черные Нити оказались не смертью, они оказались жизнью. Второй ее частью, без которой вечный бег фиолетовых завитков не вел бы ни к чему и ничего бы не достигал. Пустота успокаивала Разум, сосредотачивала, связывала в те естественные плетения, что отвечают за эмоции, мысли, желания. Позволяла им существовать, растягивала во времени и придавала силы. Сам же Разум подгонял Пустоту, заставлял течь, меняться, расти или уменьшаться по случаю, не застывать и не сливаться со стихиями. Мысль – осознанная, стремление – взвешенное, желание – сильное. За энергию отвечали фиолетовые завитки, за ее направление – черные Нити. Асса и Мейет – два принципа переменчивой, скоротечной жизни, ее баланс. Хрупкое равновесие, гармония стремления и покоя. Стихии были перевиты друг другом, связаны, но разделяемы. И основу составляла всегда лишь одна – другие просто дополняли в незначительном количестве. Наши же – единственные Нити, естественное плетение которых в мире не существовало поодиночке. Потому в Разуме этих естественных плетений и не замечали, полагая, что он плетет сам себя, что форма завитка и есть его узор. Совершенная, неразрывная целостность Нитей, ни одна из которых физически не может существовать без другой. Избыток Разума ведет к хаосу, в котором каждый элемент борется против другого, приводя к гибели – основа боевой магии Ассадена. Избыток Пустоты несет порядок абсолютный, без импульса и без движения – сама смерть, неотвратимо заполняющая коконы магов. Не потому, что черные Нити есть эта смерть, а потому, что там, где нет места Разуму, и Пустоте нет места. Нет возможности для рождения направленной энергии.

Я слушал Анха с широко открытыми глазами, полными невероятного восторга. Мастер, даже не сдерживая ироничной усмешки, уточнил, нужно ли мне время, чтобы обдумать услышанное. Я коротко качнул головой, очень-очень широко улыбаясь. В версию Анха я поверил целиком и полностью в тот же самый миг, с невероятной радостью осознавая, что это все было не зря. Что я принял самое верное на свете решение, отдав Пустоту в его руки. И что я сам – самый счастливый человек во всем мироздании, потому что могу учиться сейчас у Великого Мастера. Все, что он говорил, было прекрасно настолько, что я не мог бы выразить этого ни одним доступным человеку способом. А еще я больше не испытывал ни капли сомнений по поводу того, стоило ли говорить о ней миру – стоило, полностью. Вот именно так, с контролем и бережно, понимая всю силу того, что сосредоточено в руках у мейедена. Так же, как следовало знать о Разуме, полностью отдавая себе отчет в том, насколько опасен может быть ассаден.

– Когда ты знаешь Пустоту такой, аккари, – с ироничной улыбкой произнес Анха, – как думаешь, стоит ли ее плести?

Дар Мейет. Дар направлять энергию жизни. Усиливать или ослаблять. Успокаивать или разгонять. Дар поддерживать и менять баланс ткани мироздания.

– Да, севойо. – Я продолжал бесконечно восторженно улыбаться.

– Она все еще может быть оружием, – спокойно напомнил Анха, – невероятно опасным оружием. В том числе и в руках элледа. В руках любого мейедена.

– Ты говорил, севойо, что, когда она здесь, есть правила, за нарушение которых мы можем спросить. – Я вздохнул, стараясь успокоиться, потому что мастера, кажется, начинали несколько смущать мои эмоции. – Значит, именно здесь она в безопасности, правильно? Маги Элледа не позволят себе угрожать ткани мироздания, они эти правила точно знают и забыть не могут.

– Спрашивать будешь ты, аккари Найт. – Анха чуть склонил голову вбок, внимательно меня изучая.

Я на секунду прикрыл глаза. Теперь в свете всего, что я услышал от учителя, использовать Пустоту для убийства казалось еще более неправильным, чем раньше. Когда для меня черные Нити были просто опасностью и могущественным оружием, способным разрушить собой не только жизнь, но и сам мир, не касаться их было легко и просто, как бы на самом деле они ни манили и ни звали любого из нас. Теперь, когда я осознал, чем на самом деле являлся дар Мейет, необходимость уничтожать с его помощью стала еще страшнее и тяжелее прежнего… Я знал, что делать это придется. Знал, что это – неизбежное зло в условиях всего, что происходит на Востоке. В условиях людей, которые могли причинить вред и разрушения невероятных масштабов, даже с пятью Нитями, не говоря уже о Пустоте.

«Личные интересы не должны стоять выше интересов Дома».

Я не задавался вопросом, насколько доверяю Элледу. Я верил ему безоговорочно, ровно так же, как Анха. И был предан, своему Дому и своему Великому Мастеру.

«Я еще поспорю с вейо Рицико о том, кого именно следует считать вернейшим из твоих мастеров. Когда придет время».

– Значит, я точно должен знать, что требуется делать, севойо Анха, – без особых сомнений произнес я.