Дети Нитей. Великие Дома

Разбойник молча рухнул на землю. Он был мертв с того мгновения, как я раскрыл ладонь.

– Что ты сделал? – хмуро спросил торговец, потирая горло.

– Ровно то, что он попросил, – отозвался я и подбирал меч. – Надо ехать дальше, их может быть больше.

Мы затушили костер и собрали вещи. Оставаться в этом месте никто не желал и без моих предупреждений.

– Спасибо, Алво, – тихо сказал Алу-Ша, когда мы уже отъехали от места нашей неудачной ночевки на приличное расстояние.

Я бросил на него мрачный взгляд и вздохнул. Я сделал ровно то, что должен был, чтобы спасти жизнь сууледа, но убивать людей, особенно Нитями, никогда не входило в список моих любимых занятий, как бы хорошо я ни умел это делать. Тем более из-за собственной глупости. Конечно, суулены знали о способности серионца улавливать чужое присутствие и решили, что это – вполне удачный предлог слегка расслабиться и не охранять груз. Я же сам предпочел, с какой-то бездны, не задуматься о последствиях.

В эту ночь мы добрались до границы Дех-Раадена, подгоняемые мыслью, что там, в горах, нам будет куда безопасней, и весь следующий день провели на стоянке, вымотанные бессонницей и дурным настроением. Вечером, когда двое из отряда пошли охранять телегу – теперь это стало обязательным пунктом каждого привала, а их смена решила немного подремать перед заступлением на пост, мы с Алу-Ша остались вдвоем у костра. Суулед быстро глянул на меня, достал глиняный кувшинчик айсуна и протянул мне:

– Расстроен? – Печально уточнил он.

– Если бы мы сразу выставили охрану, они бы не напали. Испугались бы вооруженных людей. – Я, откупорив пробку, сделал пару глотков и вернул кувшинчик обратно.

– И в следующий раз зарезали бы кого-то, у кого не нашлось бы оружия, – мрачно напомнил Алу-Ша, и, глотнув айсуна, заключил: – По крайней мере, они не мучились. И никого уже мучить не смогут.

– Тоже правда, – я снова забрал кувшинчик. – Но менее отвратительной вся эта ситуация не становится.

Мы пили айсун по очереди, сначала стремясь прогнать дурное настроение, а после разговорились и просто наслаждались компанией друг друга. Алу-Ша доверительно сообщил, что выполняет сейчас задание влиятельной особы из Дома Суулед, а все эти товары в телеге —лишь прикрытие, чтобы его пропустили к торговой площади Оккара. Я не стал выспрашивать подробности – сам прекрасно знал, что Дома любят прибегать к помощи контрабандистов в особо деликатных ситуациях. Да и суулед не стал бы говорить больше, чем мог себе позволить, хоть и выпил в тот момент лишнего. В основном он завел этот монолог, чтобы пожаловаться, что, даже выполняя поручение собственного Дома, пусть и слабо-официальное, он остается для магов почти преступником, человеком, которому не поклонятся в приличном обществе. Я с трудом сдержался от того, чтобы задать несколько вопросов о его собственном коконе, ровно, как и том, зачем он вообще сменил статус одного из Детей Нитей на весьма незавидное положение контрабандиста. Лезть в душу торговцу с подобным любопытством было бы, полагаю, довольно грубо. Так что я только с улыбкой выслушал, как Алу-Ша довольно красноречиво описал, что именно его заказчик может сделать со своим золотом, когда я осторожно напомнил о вполне весомой награде за подобные задания. Думаю, тут суулед все же слегка слукавил, хотя и не лгал – ложь бы я почувствовал, но этим-то он и вынудил меня задать вопрос, зачем ему черный рынок, если деньги его не интересуют.

– Азарт, Алво, азарт и жажда приключений. Все эти официальные – надутые унапы, что чинно следуют по дороге в окружении маленькой армии, – он скривился и сплюнул, – они настоящей опасности даже не нюхали. Знай себе иди да бумажки подписывай. А мне – мне нервы пощекотать хочется, и переговоры посложнее, чтоб после сделки домой возвращаться героем.

Я с улыбкой рассматривал торговца. Все-таки он, несмотря на всю свою уравновешенность и спокойствие, был настоящим сууледом, бешеным искателем приключений. Мне нравились такие люди, именно такие, как Алу-Ша, ведь по долгу службы я куда чаще встречал тех, кто совсем иначе использовал свой безумный южный темперамент, выражая тягу к риску и упрямое следование целям бесконечными погромами севера земель родного Дома.

На следующий день, рано утром, мы продолжили путь. С тех пор, как мы поднялись в горы, дорога стала куда безопасней, об этом стражи-маги Дех-Раадена заботились с особой тщательностью, а вот пейзажи здесь оказались на ужас однообразными. Я читал описания многих путешествий в Оккар, но, честно сказать, когда увидел местность своими глазами, был несколько разочарован. Путешественники сходились на мысли, что все эти каменные плато, мелкие речушки и желто-зеленые вершины хребтов были поистине великолепны, только с уверенностью могу сказать, что Серые горы Сериона, их пики с вечными снежными шапками и склоны, поросшие древними деревьями, куда прекрасней местных однотипных каменюк.