Дети Нитей. Великие Дома

Отец не стал тогда спрашивать, что я выбрал, или давать советов, предоставив мне разбираться самому. Он, как и я сам, прекрасно понимал, что это должно очень быстро войти у меня в привычку, для моего блага и блага моего будущего Дома. К тому же, любой выбор был хорош, следовало исключительно определиться, что именно будет мне необходимо в будущем больше всего. Четыре сектора круга: информация, деньги, ресурсы или защита. Четыре дороги, по одной из которых я должен был пойти, ведя за собой тысячи людей, доверившихся моему решению.

Итак, сидя в одной из таверн Сериона и согреваясь обжигающим кофе, я дописал письмо и крепко его запечатал. Сделал последний глоток, стараясь оценить всю значимость того, что именно я сейчас натворил и какими, собственно, путями пришел к такому решению. Затем, сжав всю свою волю в кулак, вышел в морозный ноябрьский вечер, отловил первого попавшегося офицера и передал ему конверт с приказом срочно доставить адресату. Лейтенант без всякого удивления с поклоном принял мое послание и спрятал его, спасая от мелкого дождя. Он, как и все наши люди, прекрасно знал, что Равелы часто прибегают к подобному способу передачи информации, когда это требуется сделать немедленно.

Я проводил направившегося исполнять задачу офицера взглядом, полным грустной насмешки, а после, резко развернувшись на месте, пошел домой. Я знал, что отец и Эльин уже давно ждут меня с новостями.

Серион. Глава 5

– Отец, я пришел доложить о своем приезде, – сказал я, останавливаясь в дверях, и тихо добавил: – В последний раз…

Они с Эльином сидели за небольшим круглым столиком в дальнем углу кабинета. Там же меня дожидались бутылка вина и три пустых бокала. Я улыбнулся, старательно скрывая в глазах раздирающую душу тоску за этой насмешливой радостью. Отец кивком головы указал на свободное кресло, и я уселся между ними, разглядывая обоих по очереди и ожидая, когда они, наконец, соизволят мне что-нибудь сказать.

– Уже доложил кому-то? – Спросил Эльин, разливая вино. Он пока ни разу не посмотрел в мою сторону.

– Написал письмо, – я быстро потер еще холодные ладони и взял свой бокал. – Прошение о встрече от господина Равела.

– Опять? – братец повернулся ко мне, и все его лицо прямо светилось ехидной насмешкой. – Алво, я думал, ты, наконец, умудрился запомнить свое звание.

Я бросил короткий взгляд на отца, оценивая ту же иронию в его глазах. Он сидел, скрестив руки на груди и саркастично подняв бровь.

– Ну, это уже что-то вроде моей маленькой традиции. – Я дернул плечом и несколько виновато улыбнулся. – К тому же, я не мог оставить собственного учителя без подобного письма. Думаю, он оценит.

– Значит, – отец мягко усмехнулся, глядя в свой бокал, – Все-таки Серион.

Я с ухмылкой приподнял бровь:

– Честное слово, пап, я был максимально объективен.

Отец смерил меня ехидным взглядом, откровенно говорящим, что знает он всю мою объективность, но улыбаться не перестал. Я хмыкнул, снова сосредотачиваясь на своем вине. Я размышлял довольно долго и был полностью доволен решением, которое принял. Хотя и чувствовал себя в глубине души паршивым ученым, который подгоняет результаты экспериментов под уже готовые выводы. Но, в конце концов, любой же выбор был хорош, правильно? Пусть теперь меня и пугала собственная неспособность к холодному рациональному мышлению, я готов был учиться ему так быстро, как того требовали обстоятельства. Просто не таким отвратительным способом.

В дверь постучали, и на пороге объявился Ино, один из ближайших помощников отца. Глядя на этого бравого офицера, я невольно вспоминал того зареванного, испуганного мальчишку, которым увидел его впервые. Не уверен теперь, как так вышло, но мы стояли на крыльце особняка, и отец грозно отчитывал нас с братом за какую-то очередную детскую шалость, когда к дому подошел дозорный отряд Равелов. Отец хотел уже прогнать нас, собираясь заняться нашим поведением позже, но остановился, заметив, что один из офицеров крепко держит за плечо мальчика лет десяти: моего ровесника, худого и долговязого, с заплаканными зелеными глазами и копной кудрявых спутанных черных волос. Коротким жестом указав нам с Эльином замолкнуть и не мешать, папа велел докладывать новости. Мы с братом, переглядываясь, встали за его плечом, с мрачными чувствами прислушиваясь ко взрослому разговору.