Дети Нитей. Великие Дома

В отличие от моего нового Дома, Серион находился несколько северней, и у нас в городе снег теперь лежал. Я шел по мостовой, слушая, как он скрипит под ногами, и думал о том, что в скором времени и мне нужно будет уезжать. Были еще незавершенные дела, но их количество таяло на глазах, а во взгляде Сэддока я все чаще видел добрую иронию, а не насмешливое ехидство, а значит, близился тот день, когда здесь, в родном городе, меня уже ничего не будет держать. Я прислушивался к своим чувствам настороженно, словно сообщал им дурные вести, и с опаской ждал реакции. Только с удивлением осознал, что испытываю сейчас странное предвкушение.

Хоть я и не был пока в полной мере мастером и прошел крайне ускоренный и сжатый курс обучения, я понимал, что, как и остальные главы Домов, уже сросся воедино с Райледом, с самой его идеей, со своей новой школой, и жаждал нашей встречи. Мне не терпелось начать делать что-то именно там, воплощать в жизнь свои задумки, плести законы и традиции Дома, узнать его в тех людях, что пришли туда, и понять. Их, себя и те Нити, которые станут его основой, его незримым коконом, определяющим саму суть Райледа и смысл того, что он станет нести в этот мир.

Мое прощание с Серионом вышло куда менее трагичным и тяжелым, чем то, к чему я готовился изначально. Да, мы должны были расстаться, но я не был его сыном – я оказался его младшим братцем, еще юным и неопытным, слегка взбалмошным и неугомонным, которого Великий Дом отпускал от себя, в которого он верил, и за которым собирался приглядывать со всей высоты своего почти уже тысячелетнего опыта. Я всецело доверял ему, моему Сериону, его мастеру и его солдатам. В мире, где я волей судьбы оказался, действительно, а я ощутил это на собственном опыте, не было ничего важнее этого доверия, этого братства старшего с младшим. Или, в случае с Дех-Рааденом, двух близнецов, самых, пожалуй, серьезных и ответственных из всех пятерых, с некой отстраненностью и, местами, тяжелыми вздохами взирающих на нас, остальных Детей Нитей.

Я пришел сейчас к мастеру Сэддоку для того, чтобы он помог мне обратиться к этим близнецам, подобрать верные слова просьбы о помощи. Ведь я был и его, Дех-Раадена, младшим братом – не таким близким, новым и непонятным, но, все-таки, более любимым для третьего по рождению Дома Земли и Огня, чем двое, старших по возрасту, но слишком неуемных в своих желаниях и аппетитах.

А еще, я хотел просить о помощи Ани-Ла. О той поддержке, которую он обещал и суть которой, уверен, в принципе, не может прийтись ему по душе, но… Где-то в глубине сердца я все еще считал мастера Сууледа близким человеком не меньше, чем Денно или Суина, братом по оружию, и верил, словно наивный ребенок, что Ани-Ла думает так же. Что, несмотря на то что с нами происходит, несмотря на хитрости, заговоры и политику, мы оба остаемся теми, кем были раньше – воинами и людьми слова. То, через что мы с ним прошли вместе, сделало нас ближе, чем просто друзьями, это действительно сделало нас братьями. Так может быть, Ани-Ла еще помнит об этом и придет на помощь к тому, с кем когда-то с мечом в руках защищал свой Дом и свою землю.

Под чутким присмотром Сэддока я дописал два письма и получил обещание немедленно их отправить. Теперь мне оставалось только надеяться. В Дех-Раадене я не сомневался, меня куда больше тревожило второе послание, и я, затаив дыхание, ждал ответа, ждал, не ошибся ли я не в мастере, а в человеке, которого когда-то знал.

Серион. Глава 12

– Ты никогда не задумывался, – вкрадчиво произнес Эльин, когда мы вдвоем шли с ним в таверну, чтобы выпить меда и просто поболтать, – что твои маги могли бы стать неплохой особенностью нашей армии?

Я усмехнулся. Был тихий декабрьский вечер, пушистый крупный снег сыпал и искрился в свете фонарей, создавая странное ощущение праздника и волшебства. Я был в такие моменты преисполнен любви и благосклонности ко всему живому, включая брата с его завуалированными намеками.

– Наша армия, Эльин, – я толкнул тяжелую дверь, пропуская братца вперед, – сама по себе сплошная особенность, тебе мало?

– Великий Мастер оказывает мне знаки внимания? – Он ехидно приподнял бровь. – Какая честь.

– Кому ты нужен? – отмахнулся я. – Как и я сам, собственно.

Мы отряхнули снег с одежды и волос, купили меда со специями и уселись за стол у окна.

– Так что ты думаешь? – не унимался Эльин.

– Тебя отец, что ли, подослал задобрить и уговорить меня? – с усмешкой уточнил я.

– Нет, – брат покрутил кружку на столе, – он скорее сказал, чтобы я не смел даже лезть к тебе со своими идеями пока что.

– И ты нарушаешь приказ своего генерала? – Я осуждающе покачал головой, приподнимая бровь.

Эльин пожал плечами и мягко улыбнулся:

– Я предпочитаю расценивать это, как просьбу любящего отца.

На улице продолжал валить снег. Густая белая пелена, тихая до безумия, заглушающая и словно успокаивающая все звуки. Окно, у которого мы сидели, запотело и подернулось нежным узором льдинок. По нижнему краю рамы снаружи лежал пушистый, крошечный еще сугроб.