Дети ночи

Мне приятно, что даже бездна минувших лет не стерла из моей памяти то пасхальное воскресенье года 1457-го. Я пригласил бояр с женами – тех, что считали, будто я правлю по их милости, – на великий праздник в Тырговиште. После пасхальной службы мои гости проследовали в зал, где для них и их жен были накрыты столы с изысканнейшими яствами. Я позволил им закончить пир. Потом появился сам, верхом, сопровождаемый сотней преданнейших воинов. Это был чудесный весенний день, гораздо теплее обычного. Небо было синим, ужасно синим. Я помню, как бояре приветствовали меня, как их жены махали кружевными платочками, а дети забирались на плечи, чтобы получше разглядеть своего благодетеля. В ответ на их приветствия я снял шапку с перьями. Этого сигнала ждали воины.

Самых старых бояр с женами я приказал посадить на колья, установленные за городской стеной, в то время как ничего не подозревавшие глупцы находились на службе. Этот вид казни не являлся моим изобретением – иногда к нему прибегал мой отец, – но после того дня я стал известен под именем Влад Цепеш – Влад Про-калыватель. Не могу сказать, чтобы мне не нравился этот титул.

В то время как пожилые бояре и их жены еще извивались на кольях, я погнал толпу бояр покрепче к своему замку на реке Арджеш, милях в пятидесяти от города. Слабые не выдержали трехдневного перехода без пищи, но в них я и не нуждался. Оставшихся в живых – самых сильных – я заставил отстраивать Замок Дракулы.

Замок был старым и заброшенным, с полуразрушенными башнями, с обвалившимися стенами. Я набрел на него и прятался здесь, когда спасался бегством от султана и Хуньяди, и тогда же на этом месте решил отстроить его уже как Замок Дракулы, дабы в будущем он стал моим гнездом и последним прибежищем.

Местоположение замка было превосходным: на высоком уступе над рекой Арджеш, прорезавшей глубокое ущелье из Валахии через горы Фэгэраш до юга Трансиль-вании. Через Арджеш к замку вела единственная дорога – узкая, опасная даже в лучшее время года, легко защищаемая. Никакой неприятель – ни турок, ни христианин – не сможет незамеченным проникнуть ко мне.

Но сначала его надо восстановить.

Вдоль реки были построены печи для обжига кирпичей, и оттуда они подавались вверх от мужчины к мужчине или от женщины к женщине по живой цепочке, состоявшей из бояр-рабов, вызывавших изумление у местных крестьян своим видом, поскольку на них все еще оставались лохмотья праздничных боярских нарядов.

Под моим руководством на этих древних сербских развалинах были отстроены пять башен, две из которых возвышались над вершиной горы, а три прочие находились пониже, с северной стороны. И без того толстые стены стали вдвое толще за счет кирпича и камня, чтобы выдержать самый мощный обстрел турецких пушек. Наружные стены имели не менее восьмидесяти футов в высоту, а поскольку они являлись продолжением утеса, то казалось, что замок окружен сплошной тысячефутовой стеной. Центральные внутренние дворы и донжоны уместились в пространстве между огромными башнями, согласуясь с неровностями вершины утеса, имевшей в самом широком месте не больше сотни футов. Огромный земляной вал протянулся от южной стороны скалы, и лишь деревянный мостик вел от того вала до привратной башни. Центральная часть моста всегда была поднята и сконструирована таким образом, что ее можно было не только опускать для прохода в замок, но и в случае необходимости сбрасываться в ущелье. Для этого достаточно было обрубить два толстых каната.

Посреди Замка Дракулы я заставил нескольких невольников-бояр углубить колодец, чтобы он опускался на тысячефутовую глубину до подземного притока Ардже-ша. Этот невидимый глазу поток прорезал в скале полости, и я велел устроить из того колодца подземные ходы до пещер, выходивших к Арджешу в тысяче футов ниже по течению. Даже в наши дни, как мне рассказывали, местные крестьяне называют пещеры вдоль реки pivnita, или «подвал». Воистину, все эти подземные ходы, подземные части башен, пещеры и пыточные камеры можно было назвать «подвалом» Замка Дракулы.

Не многие из бояр дожили до окончания продолжавшихся четыре месяца работ. Я приказал посадить их на колья рядами на утесах, выходивших в сторону деревни.

Летом 1457 года я перешел Карпаты по перевалу близ Брана. Хуньяди завяз в жестокой битве с турками под Белградом, но у меня оставались и другие долги. На равнине вблизи Тырговиште я атаковал отступавшее войско Владислава II, убийцы моего отца. Я разгромил его одной атакой. Когда он молил о пощаде, я вогнал ему снизу в подбородок меч, который пронзил его мозг и вышел из темени. Его череп я вывесил до конца лета на вершине самой высокой стены Тырговиште. Об этом слагали песни. Я испил Причастие из обезглавленного тела Владислава.

Имя моим врагам – легион. С самого начала я знал, что должен каждому внушить уважение и страх, если хочу выжить.