Дети ночных цветов. Том 2

Но гостиная не прогнала кошмары. Наоборот, они вернулись с новой силой. Доновану снились дети. Снилось, как они рождаются. Вокруг был полумрак. Перед глазами мелькали женские лица. Он слышал их крики, чувствовал застоявшийся запах пота. Это был номер в отеле. Ничего лишнего. Ничего недостающего. Лишь крики, пот и таинство жизни. Донован увидел женщину-шерифа. Она отошла от кровати и передала ему новорожденного.

– Кто же они, черт возьми?! – прошептал проснувшись Донован.

Он лежал, глядя в пустоту, ожидая ответов, но ответов не было. Поднявшись с дивана, он вернулся в спальню и разбудил Марлу.

– Та девушка, с которой я вернулся сюда… Ты помнишь ее имя?

– Имя? – Марла сонно посмотрела на часы. – Сейчас четыре утра, Стэнли!

– Я знаю.

– Тогда иди спать.

– Мне нужно имя.

– Сэнди.

– Сэнди? Ты уверена?

– Да. – Марла снова укрылась одеялом, закрыла глаза.

Донован вернулся в гостиную, попытался заснуть, но снов больше не было. Густая, непроглядная тьма приходила каждую ночь. День за днем, ночь за ночью. Тьма, сдобренная криками рожениц. Пытаясь сбежать от нее, Донован начал пить. Сначала немного, так, что Марла даже не замечала, затем все больше и больше – вернулась еще одна старая привычка. Но сны уходили, тонули в выпитом бренди. Оставалась лишь пустота, в которой парил Донован. Ни криков, ни лиц, ни воспоминаний.

– Ты не хочешь уезжать из этой квартиры или не хочешь заводить детей? – спросила как-то раз Марла.

– О чем ты вообще? – растерялся Донован.

– Ты знаешь.

– Нет. – Он достал из пачки сигарету, но так и не прикурил.

– Или же виной всему Сэнди?

– Что?

– Та рыжая девчонка, с которой ты приехал.

– Я понял, о ком ты.

– Так все дело в ней?

– Отчасти.

– Она живет в Чикаго? Ты встречаешься с ней?

– Нет.

– Значит, она звонит тебе? Или ты звонишь ей?

– Я просто кое-что вспоминаю.

– Вспоминаешь? – опешила Марла. – Просто вспоминаешь? – она недоверчиво прищурилась. – И что, если не секрет, ты вспоминаешь? – она увидела, как Донован пожал плечами, нахмурилась. – И все? – он кивнул. – Ты понимаешь, что это ненормально? – спросила Марла. Донован снова пожал плечами. – Так ты пьешь поэтому?

– Наверное.

– Может быть, тебе снова обратиться к психологу?

– Психолог не помогает, – признался Донован.

В эту ночь ему снова приснилась пустота. Ни тела, ни мыслей. Когда он проснулся, ему казалось, что сон преследует его. Тело покрылось потом. Потом пропиталась вся кровать. Марлы не было рядом – она ушла спать на диван. Утром они не разговаривали.

– Либо ты пойдешь к психологу, либо я уйду, – поставила она вечером условие. Донован согласился на психолога.

Таблетки, которые выписали ему, помогали заснуть и не видеть снов, но без таблеток пустота возвращалась.

– По крайней мере, ты можешь больше не пить, – сказала ему Марла. Донован не ответил, но пить действительно стал меньше. Особенно в первые месяцы приема таблеток. Но затем прошлое догнало его.

Донован вышел из такси во дворе своего дома, увидел старую «Фиесту», остановился, словно получил пощечину. Сэнди вышла из машины, позвала его по имени. Донован не ответил.

– Мне просто некуда больше идти, – тихо сказала она. – Я больше не знаю, куда идти. – Она оглянулась, желая убедиться, что Бонни осталась в машине, подошла к Доновану. – Ты… Ты узнаешь меня?

– Ты не изменилась. – Донован тряхнул головой, прогоняя головокружение.

– Зато ты изменился, – сказала Сэнди, наградив его пристальным взглядом.

– Просто сны.

– Сны? – она вздрогнула.

– Тебе тоже они снятся? – оживился Донован.

– Мне? Нет. Но… они снятся многим другим из отеля Палермо.

– Из отеля Палермо?

– Ты не помнишь?

– Нет.

– Тогда… – Сэнди помрачнела. – Тогда, думаю, будет лучше, если я уйду. Рада, что у тебя все хорошо. – Она заставила себя улыбнуться, кивнула на прощание, села в машину.

– Подожди! – спешно крикнул Донован.

– Не нужно. Если у тебя все хорошо, то…

– У меня не все хорошо! – он растерянно огляделся по сторонам. – Черт! Разве я похож на человека, у которого все хорошо?!

– Я не знаю, – Сэнди смутилась. – А я похожа?

– Ты? – Донован снова растерянно тряхнул головой, заглянул на заднее сиденье. – Это…

– Бонни.

– Да. Точно.

– Ты не помнишь?

– Нет.

– Никто ничего не помнит.

– Ты говорила про отель Палермо… – Донован обошел машину, сел на пассажирское сиденье. – Не возражаешь?

– А как же твоя девушка? Ты все еще с Марлой?

– Я рассказывал тебе о ней?

– Ты мне много о чем рассказывал.

– Так мы с тобой… – он замялся. – Между нами что-то было?

– Немного.

– Понятно. – Донован обернулся, посмотрел на Бонни. – А она… Она не моя?..

– Нет.

– Понятно. – Он улыбнулся девочке, но она не ответила на улыбку. – Что с ней? Она больна?

– Немного.

– Поэтому ты здесь? Тебе нужна помощь?

– Да, но…

– Что я могу сделать?

– Сомневаюсь, что ты можешь что-то сделать. Никто ничего не помнит. Даже ты.

– Я помню.

– Что?

– Тебя. Помню, как рождались дети… – Донован нахмурился, увидев на приборной доске газету недельной давности. Фотография на развороте была ему знакома. – Кто это? – спросил он, беря газету.

– Энди Ханниган. Ты не помнишь его?

– Не знаю. – Он пробежал глазами текст под фотографией. – Господи… Он…