Дети Нового леса

Когда наступила зима, Якоб, дотоле совсем не по-старчески бодрый и сильный, начал сдавать. Его одолели столь сильные боли в суставах, что на охоту вместо трех раз в неделю он мог теперь выбраться с Эдвардом только два, а в третий ему составлял компанию младший брат. Впрочем, за осень старик и Хамфри успел уже кое-чему научить, и мальчики редко возвращались домой с пустыми руками. Эдварду же и вовсе теперь на охоте наставник не требовался. Окончательно убедившись в этом, Якоб к концу зимы вообще перестал с ним ходить и выбирался отныне из дома лишь в Лимингтон, но даже эти поездки стали даваться ему с трудом.

Только теперь четверо его подопечных поняли, от скольких дел он их раньше освобождал. Но, несмотря, на то, что дел у них сильно прибавилось, Хамфри по-прежнему умудрился выкроить время для новых поделок. Однажды он принялся за какое-то очень странное сооружение, стойко отмалчиваясь на все вопросы по этому поводу. Больше других изнывала от неизвестности малышка Эдит. Увидев однажды, как брат, устроившись в уголке большой комнаты, сгибает с сосредоточенным видом ореховый прут, чтобы затем вновь позволить ему распрямиться, она в очередной раз полюбопытствовала:

– Ну Хамфри, скажи мне, пожалуйста, что это?

– Отстань, ребенок, – шикнул он на нее. – Выйдет, тогда поймете. А если нет, значит, я зря потратил время.

И все были вынуждены оставить его в покое. Тем более что он тут же занял всех новой идеей. В эту зиму у них оказалось много свинины, и, вместо того чтобы всю ее засолить, Хамфри решил из части ее приготовить бекон.

– Это же здорово, Элис, – сказал он сестре, – когда с потолка свисает хороший кусок бекона. Вот, например, вернулись из леса мы с Эдвардом страшно голодные, а у тебя по какой-то причине обед не готов. Ты встала на табуретку, отрезала часть от бекона, положила на хлеб – вот мы и перекусили. Разве ты будешь против?

– Да, по-моему, ты сам не против, раз так это вкусно расписываешь, – весело откликнулась она.

А Хамфри уже повернулся к Якобу:

– Я вроде однажды от тебя слышал, что лучше всего коптить на ясеневых дровах.

– Именно так, мой мальчик, – подтвердил тот. – Моя покойная мать большой была мастерицей коптить свинину. Сколько она ее сделала за свою жизнь в трубе вот этого самого очага. Завтра же тебя всему научу.

Процесс копчения занял в итоге руки всех домочадцев, когда же с ним было успешно покончено, Хамфри в компании со своей странной конструкцией удалился в лес. Вернулся он без нее и продолжал упорно отмалчиваться до самого следующего утра, когда еще перед завтраком притащил из леса домой заячью тушку.

– Видите, у меня получилось. Все же разнообразие к нашему столу. Завтра опять силок свой поставлю.

– Откуда же ты узнал, как сделать его? – изумился Эдвард.

– Из той старой книжки про путешественников, которую нам прошлым летом Якоб привез из Лимингтона, – ответил брат. – Люди там постоянно ловили таким же образом зайцев и кроликов. Вот я и вычитал кое-что про эту конструкцию. Но до многого все равно пришлось самому додумываться.

Тут надо добавить, что новые книги были для Якоба слишком дороги, зато побывавшие у кого-то в руках ему иногда удавалось купить в Лимингтоне по сходной цене, и он привозил их детям. Правда, их силы и время были настолько поглощены работой, что читать удавалось не слишком часто.

Глава VII

Увеличив количество силков, Хамфри стал регулярно снабжать Элис кроличьим и заячьим мясом, и это позволило ей готовить к обеду новые блюда. Затем он соорудил ловушку для птиц и поймал для девочек двух щеглов, которых они поселили в заранее сделанных Хамфри клетках. А потом он начал утрами и вечерами пропадать в лесу. Первый раз за день он удалялся туда еще на рассвете и возвращался к завтраку. А вечером уходил, когда на черном по-зимнему небе появлялась луна, и приходил обратно настолько поздно, что остальные обитатели домика давно уже спали. Зная, как Хамфри не любит делится своими замыслами заранее, никто на сей раз ни о чем его не расспрашивал, пока однажды он не ворвался поутру с улицы в крайнем волнении.

– Эдвард, похоже, я там поймал кое-что куда больше кролика! – прямо с порога выкрикнул он. – Якоб, твой ревматизм позволит тебе сейчас взять ружье и пойти вместе с Эдвардом в лес? Без вас двоих мне не справиться.

– Похоже, позволит, – отозвался старик. – Мне сейчас стало немного полегче. И на сухом морозце побыть невредно. Хуже всего в сырую погоду. Посмотрим, что ты там поймал.

– Только идти придется две мили, – счел своим долгом предупредить младший мальчик.

– Да уж как-нибудь справлюсь. Указывай путь, – уже проверял ружье Якоб.

К месту, куда он их вел, тянулась утоптанная тропа, и по тому, как плотно на ней утрамбован был снег, легко было догадаться, что Хамфри множество раз проделывал этот путь. В рощице из высоких деревьев пряталась защищенная от ветров полянка, в центре которой зияла огромная яма, футов[4] шесть в ширину, восемь в длину и девять в глубину.

– Это моя большая ловушка, – пояснил Хамфри. – И поглядите, какая птичка в нее залетела.