Дети победителей (СИ)

Химилле было чем заняться. Он помогал облегчать страдания раненым, наблюдал за Ноксидом и прибегал к Кейтелле - поделиться наблюдениями. По ночам, правда, плакал и спрашивал, зачем вообще и кому сдалась эта война. Он уже не скрывал, что настрелялся и навоевался - дальше некуда. Игра слишком затянулась.

– Мы просто защищаемся, – вздыхал учитель в ответ.

Где-то совсем рядом в промозглой темноте в напряжении лежал Рейнайоли. Кейтелле знал, что он не мигая смотрит в темноту и ловит каждое слово. В последнее время он ничем другим не занимался. Айномеринхен назвал это состояние вялотекущим шоком и велел не приставать к больному, так как и сам не знает, как лечится этот недуг. Эмолий слушал причитания Химиллы.

– А нападать-то для чего? Им че, места мало в этой их Локре?

– Локри, - поправил Кейтелле.

– Уроды.

На какое-то время, к облегчению Кейтелле, воцарилась тишина, но Химилла не мог долго сдерживаться.

– Эти же вот сидят на своих островах и не лезут никуда. Эти… синенькие.

– Нальсхи, – снова поправил Кеталиниро.

“И один из них, по всей видимости, влез в нашу войну по самые гланды”, – добавил он мысленно.

Холодный и расчетливый Химилла год прожил в Ватане, и все его холодность и расчетливость пошатнулись, как только он передал оставшихся бойцов Ризе. А может, Кеталиниро так лишь казалось, а на самом деле ребенок, днем такой собранный, позволял себе слезы только при нем.

К счастью, от тяжелых мыслей Химироланика отвлекал Ноксид. Он потряс воображение Химиллы. Кеталиниро и Айномеринхен всяких чудес успели до войны насмотреться в кино, как жители столицы развитого государства. Выходцу из имперской деревушки даже слово-то такое - “кино” - было незнакомо. Потому темноволосый человек с глазами утопленника и кожей мертвеца приравнивался к чуду.

Настоящий нальсхи. Но сказать Химилле “настоящий нальсхи” - все равно что промолчать. Никто не рассказывал ему ни о южных животных, ни о северных народах, ни, уж тем более, об островах Нальсхи. Кеталиниро сам-то знал о них только по учебникам и запискам путешественников.

– Послушай, Кейтелле, а нам вообще прилично с ним говорить? – спросил Химилла тихо.

– А почему может быть неприлично?

– У него кличка вместо имени, и он всех обзывает!..

– Да нет. У нальсхи имена странные и больше на клички похожи. Завтра, если хочешь, я расскажу тебе что-нибудь про их обычаи. Сам я там не был, конечно, но о них очень много пишут в последнее время. У меня даже была книга островных сказок.

Слезы на лице ребенка тут же высохли. И, очнувшись от своих нечеловеческих переживаний, он с огромным интересом посмотрел на Кеталиниро.

– А про ви-тай у них есть сказки?

– Про что?

– Ви-тай! Снежные люди! Неужели не слышал?

– Ну… это легенда, но не помню, чтобы у нальсхи была подобная. Почему тебя интересуют снежные люди?

- А кто меня должен интересовать?

- Цири…

- Цири - вчерашний день! Тем более, там в колодце не настоящий цири лежал! А Ноксид говорил, что тута видели одного ви-тай! Честно! Нет, ты опять не веришь!

– Тише, разбудишь же всех. Боюсь, на островах не мог появиться такой персонаж, как снежный человек. Это же острова.

– Да как же персонаж, когда он тута прямо живой ходит! – от возмущения Химилла хлопнул себя по лбу.

– И…

– С чего б ему не приплыть на острова?

– Раз он снежный человек, то резонно предположить, что островной климат для него жарковат. Там даже снег выпадает не каждую зиму.

– Шутишь! – Химилла округлил глаза. – Да че же это за зима, без снега-то? Бедный Ноксид!

– Да уж. Бедный, – согласился Кейтелле, представляя, как тяжело придется нальсхи, когда наступят заморозки.

Честно говоря, и без них было тяжело. Укрытый в лесу лагерь отряда «Риза», опасаясь возвращения войск Сельманты на сгоревшую территорию, готов был сняться со стоянки в любую секунду. Солдаты, все еще ослабленные, страдали от голода и ран. Но крошечный огонек надежды, что движение согреет их быстрее, чем измотает, заставлял желать этого движения. Хотя в походе основным стимулом останется страх перед Сельмантой и тем, что они делали со своими пленными. Думая об этом, Кеталиниро много раз прокручивал в голове, как пустит пулю в голову Химиллы, если потребуют обстоятельства. Если тот окажется в лапах этих садистов. А сам… уж как получится.

Среди солдат временами вспыхивали эмоциональные разговоры по поводу затянувшейся стоянки, и тогда Кейтелле начинал паниковать, хотя сам себе обещал держаться перед Химиллой молодцом до последнего. Но тут появлялись Вольвериан или Айномеринхен и громко заявляли, что с ними Ноксид, и, стало быть, беспокоиться не о чем. Солдаты тут же стихали, но для Кейтелле имя нальсхи не вязалось с гарантом спокойствия.

Нальсхи. Загадочные и странные. Другая раса.

Острова Нальсхи, насколько понимал Кейтелле, с начала времен были закрытыми. Может, от того, что им хватало ума понимать: в мире полно других цивилизаций и главное - держаться от них как можно дальше; а может, из-за природной неспособности контактировать с кем бы то ни было, кто нальсхи не являлся. Ноксид же умудрялся находить общий язык с иностранными солдатами.