Дети пространства

— Зима здесь последний раз была миллион лет назад, — рассмеялась Ильма. — Тогда эти горы были много ниже, а река ещё не прорезала ущелья. Со времён Перемещения смены сезонов на Лемурии нет, поскольку теперь оборот планеты вокруг Арктура длится тридцать лет, и жизнь, привыкшая к продолжительности года, сравнимой с земной, вряд ли приспособилась бы к таким условиям. Именно поэтому мы здесь можем позволить себе такие технические решения, на которые ни за что не решились бы под Толиманом, под Бетой и тем более под Осануэва.

То ли тропа спустилась глубже в ущелье, то ли Арктур опустился по небосводу, но тень противоположного склона уже затопила тропу, и только где-то высоко над головой сияли освещённые вершины.

В конце следующего перехода узкое ущелье внезапно распахнулось, влившись в огромную широкую долину, идущую с запада на восток. На одном уровне с тропой на склоне оказался пологий уступ, на который и повернула тропа. Лучи заходящего Арктура отбрасывали длинные тени перед идущими путниками.

— Это Большой Трог, — откомментировала Ильма.

Ещё немного, и вдруг справа открылась полукруглая долина с плоским дном на уровне тропы. На дне среди ярко-зелёного луга белели несколько домиков.

Хыгр Айол

— Вот мы и пришли, — выдохнула лемурийка.

Посреди долины в довольно широком каменистом русле бежал узкий ручеёк и срывался водопадом вниз, в глубину Большого Трога. Тропа немного отклонялась вверх, в сторону домиков, и пересекала ручеёк по плотине, сложенной из дикого камня, выше которой голубело в наступающих сумерках небольшое озеро.

Перейдя плотину, Ильма спустилась к самой воде по пологому каменистому пляжу, сняла рюкзак, немного порылась в нём и, сбросив с себя футболку и шорты, резко прыгнула в воду. Буквально через несколько секунд она выскочила из воды как ошпаренная и принялась растираться приготовленным полотенцем.

Анджей последовал её примеру. Вода действительно была ледяная, но усталость длинного перехода смыло начисто. Надев чистую одежду, они были готовы встречаться с местными жителями.

Деревня, казалось, уже заснула — только гуси в нескольких ближайших дворах подняли гогот при появлении чужаков. Через несколько минут на этот гогот из крайнего дома выглянула пожилая женщина в чём-то типа халата, с волосами, закрытыми платком. Ильма перекинулась с ней несколькими фразами на совершенно непонятном языке, та указала куда-то рукой.

Спутница Анджея сбросила с себя рюкзак на краю ровной лужайки и жестом поманила его сделать то же самое.

— Ставь палатку, а я пока добегу до местного башкани.

Палатка у Ильмы была весьма недешёвая. Сделанная из чего-то типа плёнки марсианских хандрамитов, она весила не больше килограмма вместе с кольями и насосом, но при накачивании превращалась в трёхкомнатное сооружение размером чуть ли не больше, чем квартирка Ильмы в университетском кампусе.

Анджей внимательно осмотрел лужайку, убедился, что острых камней на ней нет, потом аккуратно вбил восемь достаточно длинных кольев, растянув дно, и взялся за насос. Небольшим недостатком этой палатки было то, что она рассчитывалась на туристов, имеющих моторизованное средство транспорта и пользующихся электрическим компрессором, а тут приходилось качать ножным насосом, тем же самым, каким у овринга он накачивал резервуар духового ружья. Так что к моменту, когда Ильма вернулась с довольно-таки длительных переговоров с местным начальством, Анджей только-только успел накачать палатку до рабочего давления.

Они быстро втащили рюкзаки в первую комнату, игравшую роль гостиной или Ильминого кабинета, расстелили спальники во второй и оборудовали кухню в третьей. Быстренько вскипятили чай, перекусили практически молча, и Анджей отправился спать. Количество впечатлений за этот день было для него каким-то запредельным. Ещё утром — нечеловеческие постройки древнеарктурианского Хчыагнула; потом горы, какими они, наверное, были здесь задолго до того, как первый птицечеловек поставил один камень на другой, и будут после того, как уйдут потомки землян; и вот теперь — эта деревня, как провал в земное прошлое.

Ильма ещё что-то делала. Он и не заметил, когда она улеглась рядом с ним.

Проснулся Анджей рано. Арктур только-только позолотил вершины первыми лучами, а в долине лежала глубокая тень. Ильма ещё спала, совершенно безмятежно посапывая. Он тихо, чтобы не потревожить её, выбрался из спального отсека палатки, оделся и вышел прогуляться по деревне.

Заборов здесь не признавали. Вокруг домиков торчали шпалеры, по которым вился виноград, а кое-где даже висели грозди, зеленели грядки и стояли широкие, примерно три на три метра, не то лежанки, не то столы высотой от силы по колено. На лавочке около одного из домиков сидел старик. Анджей вежливо поздоровался с ним по-английски, старик что-то ответил на непонятном языке.

— I don’t understand you, sir! — только и смог сказать Анджей.