Дети пространства

— Покупать надо. Конечно, пороховое ружье обошлось бы дороже, чем пневматика, но всё равно надо покупать и ружье, и пули — ну негде у нас тут свинец взять, — и всякие прокладки, которые изнашиваются. А значит, нужны деньги. А для того, чтобы появились деньги, надо что-нибудь продать. Сейчас мы продаём немного лекарственных трав, и этого хватает на оплату связи и тех немногих коммуникаторов, которые у нас есть. Это нормально — платить деньгами Большого мира за то, что используется для связи с Большим миром. А платить деньгами за то, что используется для добычи уток на болоте… Уток на болоте надо добывать тем, что даёт болото.

— А как твой брат устроился во внешнем мире, если у него не было документов?

— Обыкновенно. Все же знают, что такое скэттер. Приходит парнишка в Подмостье и говорит: я, мол, из Ованфорсар, хочу устроиться подмастерьем в Большом мире. Ему говорят: давай, сдавай экзамены на бета-лист. Он сдаёт и получает бета-лист. А пока сдаёт, кто-нибудь в деревне даст ему место в доме. С Норой то же самое будет — пока она там лежит в госпитале, три раза успеет сдать всё, что надо. А здесь у нас община маленькая, все и так знают, кто на что способен. Зачем бумажки разводить?

Когда была выслежена ещё одна стая уток, и ещё три птицы заняли своё место на палубе лодки, Анджей спросил:

— А тебя не удивляет, что я вот так выспрашиваю всякие мелкие подробности вашей жизни?

Ответ Лив слегка шокировал его:

— Но ты же сегодня ночью оставишь во мне своё семя. Ты имеешь право знать, как будет расти твой ребёнок, если он получится.

Анджей подумал, что такое серьёзное отношение к обычаю спать с гостями с целью прилива свежей крови, как и принцип «дары болота надо добывать тем, что даёт болото» — что-то вроде местной религии. На следующее утро, когда они с Ильмой на такой же тростниковой лодочке перебирались в соседнюю деревню, он спросил об этом свою спутницу.

— В чём-то ты, конечно, прав, — ответила она. — Эти принципы — краеугольный камень местной культуры. Но я бы не стала называть это религией, культура совершенно не обязательно бывает основана именно на ней. На культуру, основанную на религии, мы посмотрим в четверг. А это очень прагматичное сообщество, чем-то похожее на земных европейцев конца XX — начала XXI века. У тех тоже были исходно вполне практичные принципы — демократия, свободный рынок, правовое государство. Но они возвели их в абсолют, что в конце концов привело к очень неприятным вещам.

Охотники на киллинхенов

В четверг, посетив за три дня ещё шесть поселений на тростниковых плотах, наши герои примерно в два часа пополудни вернулись в исходную точку. Но не успели они перевести дух, как в протоке послышалось гудение глайдерного мотора.

На преодоление болота глайдеру потребовалось ещё три часа. Наконец бесконечные заросли камыша вокруг извилистых проток сменились широколиственными лесами на склонах не слишком широкой долины, а многочисленные протоки превратились в одно широкое русло.

Тири сразу увеличила ход. Впереди было около ста километров до поселения, которое было целью Ильмы, и не менее трёхсот до того посёлка, где кончался почтовый маршрут по реке от Далийского моста. Поэтому, когда глайдер выехал на песчаный пляж, Ильма и Анджей постарались покинуть его побыстрее, чтобы не задерживать развозку почты.

Деревня, в которой они высадились, напомнила Анджею картинки из учебника истории: бревенчатые избы, крытые соломой, изгороди из жердей, пасущиеся коровы и козы, журавль колодца.

Как оказалось, это было поселение религиозных фундаменталистов, русских староверов. Их несказанно обрадовало то, что у гостей имеется своя посуда, поскольку по их представлениям, вполне здравым с точки зрения гигиены, есть из одной посуды с чужаком было недопустимо.

Здесь тоже жили практически натуральным хозяйством, хотя наличие во всех домах ружей свидетельствовало о более тесных хозяйственных связях с окружающим миром. Население здесь было небольшое, и Ильма быстро закончила все свои дела.

На следующее утро она подняла Анджея на рассвете.

— Сегодня нам предстоит большой переход.

Сначала они шли по тропинке, вьющейся между огромных деревьев, мимо озёр, заросших всякой водной растительностью, постепенно, как по гигантским ступеням, поднимаясь по террасам речной долины. Наконец террасы кончились, а вместе с ними кончился и лес. Впереди до самого горизонта простиралось пространство саванны, поросшее высокой травой и в беспорядке усеянное серовато-зелёными группами деревьев.

Перед началом перехода по равнине они сделали привал. Ильма достала из своего рюкзака две коробки, одну из них отдала Анджею, а за другую взялась сама:

— Собирай. Там внутри есть инструкция.

Внутри оказалось что-то вроде базуки калибром миллиметров в двадцать. Труба с пистолетной рукояткой, конец которой надо класть на плечо, двухдюймовый жидкокристаллический экранчик системы наведения, небольшие, но грозные на вид гранаты.

— Это ещё зачем? — удивился Анджей, зная, что даже свою пневматику Ильма обычно таскает в рюкзаке в разобранном виде.