Дети против волшебников

— Р-рота, подъём!!!

Это было подло. Спящий Тихогромыч взвился над кроватью. По привычке сиганул через край койки и… с грохотом и брызгами рухнул со второго яруса в воду.

— Петенька! — завизжала Надя и бросилась к бедному кадету, больно плюхнувшемуся на спину.

— Вот тебе и «Петенька», — радостно осклабилась Саррочка. — Мы-то думали, это Ашур-Теп по прозвищу Тихий Гром… А это кадетская сволочь приехала. Что ж, с господином суворовцем мы поговорим отдельно. Возьмите его!

Два бородатых гиганта, ранее почти незримые в тени, — только тяжкое сопение и урчание в животах выдавало — шагнули вперёд. Невежливо поволокли кадета к выходу.

— Девочки, вы… всё будет хорошо! — успел крикнуть Петруша, вмиг проснувшийся от боли и ледяной воды.

— Всё в порядке, Петенька! — отозвалась Надя твёрдыми и звонким голосом — это чтобы кадет слышал, что она не плачет. — За нас не волнуйся, главное, ты держись…

— Мы всё равно их уроем! — крикнул Петруша и тут же негромко застонал.

— Они ударили его… — прошептала Надинька и разрыдалась.

Женщина в красных ботфортах покосилась на зарёванную русскую дуру — презрительно тряхнула нахимиченными волосами и двинулась вслед за охранниками, волочившими мокрого кадета. Ей было интересно первой допросить шпиона. А девчонкой можно заняться позже. Никуда она не денется с подводной лодки. Саррочка улыбнулась собственной шутке про «Курск» — и захлопнула за собой тяжёлую дверь полигона.

— Задраивайте! — скомандовала охранникам. — И добавьте им холодной воды, а то они какие-то слишком несгибаемые там сидят. Пусть немного прочихаются.

— Его увели вниз, — тихо сказала Касси. — Он не вернётся. Надинька уже не плакала, просто молча дрожала под мокрым одеялом.

— А м-может б-быть, его просто выведут на-на-наверх? И п-потом выгонят из замка, и всё? — едва слышно спросила Надя, стряхивая капельки с кончика носа. Касси ничего не ответила — потому что снова увидела испуганное лицо Ставрика, свесившегося с верхней лежанки.

— Что, опять не слышите? — прошептал он, тараща глаза. — Снова дверь грохочет!

— Ну и хорошо, вот и хорошо! — вдруг обрадовалась Надя. — Это меня сейчас заберут, я знаю.

Она ошибалась. Мрачный охранник в непромокаемой шляпе и высоченных, чуть не до самого пояса ботфортах, привёл нового узника. Это был мальчик. Чуть постарше Касси, с худенькой сильной фигурой и твёрдым, ужасно смелым взглядом. «Настоящий бунтарь», — подумалось Надиньке. Жаль только, что всё лицо мальчика было усеяно мелкими красными прыщиками. Кроме того, под глазом юного пленника багровело свежее пятно — видимо, кто-то из охраны ударил рукоятью зонтика.

— Всех приветствую, — угрюмо сказал незнакомец, присаживаясь на край Надинькиной лежанки. — У вас тут нежарко.

— Что поделать, тебе не повезло, — проворчал сверху Ставрос. — Здесь не золотые пляжи острова Санторин. Добро пожаловать в «Курск»…

— Курск — это город в России. Я там был, — сказал мальчик.

— Ты русский? — удивилась Надинька.

— Ну да, — хмыкнул он. — Как будто от этого легче… Надинька посмотрела на него пристально, потом улыбнулась и сказала по-русски:

— Привет. Мальчик нахмурился.

— Ты из России что ли? — спросил он.

— Да.

— Прикольно. Меня зовут Егор, — он протянул руку, но пожал как-то быстро, мельком. — А ты кто такая?

— Надя Еропкина. Я учусь в Моргнетиле, на первом курсе…

— Я тоже Моргнетиль, — с гордостью сказал мальчик Егор. — Где ещё встретишь русских, разумеется, на исправительном полигоне! Вам раньше не доводилось бывать на полигонах?

— Нет, — сказала Надинька.

— Я бывал! — Егор закашлялся сипло, точно полжизни провёл в рудниках. — Два раза был в «Норильске», там забавно. Как бы пещера такая сделана с забоями, и в каждом забое по штрафнику сидит. А ещё три дня сидел на «Анзере», там тоже мокро, почти как здесь. Только комаров побольше и пластмассовые берёзы повсюду. Короче, как на кладбище.

— А здесь ты был раньше? — Касси подняла грустные глазки.

— Нет. Впрочем, отсюда тоже всех выпустят, не бойтесь. Меня так вообще ненадолго посадили. Так, немного нагрубил учителю… потерял балл и загремел. Через три часа меня выведут отсюда. А вы-то надолго?

— Мы не знаем, — Надинька пожала плечами.

— Вы не поверите… Ведь я вообще последние часы в этом замке нахожусь! — вдруг сказал мальчик Егор. — Завтра утром меня отвезут на пристань, и всё. В Лондон, оттуда самолётом в Москву. Для меня учёба закончилась.

— Ах, правда? — Надиньке это почему-то показалось невероятным. — В Россию улетаешь?

— Ну да. Возникли семейные проблемы. Отец хочет, чтобы выпускной год я отучился в ПЮРЭ, это такая престижная школа в Москве. Так что про волшебство мне придётся забыть навсегда, — Егор вздохнул и добавил тихо, — А жаль.

Глядя в темноту, он как бы нехотя предложил по-русски:

— Если хочешь, могу передать твоим родственникам что-нибудь. Они ведь в Москве у тебя?

— В Москве, конечно в Москве! — Надинька немного оживилась. Она вспомнила папу с мамой, которые уже через месяц должны вернуться из командировки. Вспомнила дедушку, который… ах, это так ужасно! Дедушка до сих пор не знает, куда подевалась его непослушная внучка.