Дети разума. Тень Эндера

— Твое имя — Юлиан Дельфийски. Когда тебе выдадут свидетельство о рождении, там так и будет написано.

— Так вы не шутили?

— Разве я мог солгать тебе в таком важном деле?

Затем, словно поняв абсурдность слов, только что сорвавшихся с языка Граффа, оба громко расхохотались. Они хохотали так долго, что еще продолжали улыбаться, когда проходили мимо отряда морской пехоты, охранявшего вход в комплекс анзиблей.

— Как вы думаете, кому-нибудь здесь может понадобиться мой военный совет? — спросил Боб. — Я ведь собираюсь принять участие в этой войне, даже если мне придется соврать насчет своего возраста, когда пойду записываться в морскую пехоту.

24. По домам

— Думаю, вам это надо знать. Есть плохие новости.

— В таких-то у нас недостатка нет, даром, что мы уже наполовину выиграли эту войну.

— Когда стало ясно, что Международная Лига Обороны Земли, захватившая Боевую школу, под защитой МКФ отправит ребят на Землю, Новый Варшавский Пакт произвел кое-какие исследования и обнаружил, что один из слушателей этой школы не находится под нашим контролем. Это Ахилл.

— Но он же пробыл там всего два дня!

— Он прошел тестирование. Он был принят. Он был единственным, кого они могли надеяться заполучить.

— Вот как! И они его получили?

— В тюрьме, где он находился, система безопасности была рассчитана лишь на предотвращение побегов. Три охранника были убиты. Заключенные разбежались и смешались с местным населением. Всех их потом вернули. Кроме одного.

— Значит, он на свободе?

— Если это можно назвать свободой, в чем я лично сомневаюсь. Они намерены его использовать.

— Им известно, кто он такой?

— Нет. Его личное дело засекречено. Просто малолетний преступник. Его досье они не стали запрашивать.

— Они все узнают. В Москве ведь тоже не любят серийных убийц.

— О, его не так-то легко прищучить. Сколько умерло людей, прежде чем мы стали его подозревать?

— Война кончается.

— Но уже начались всяческие жульнические махинации, чтобы начать ее заново.

— Если повезет, полковник Графф, то я к этому времени уже умру.

— Если говорить откровенно, сестра Карлотта, то я уже не полковник.

— Неужели они все-таки решатся отдать вас под трибунал?

— Пока ведется следствие, вот и все. Расследование.

— Не могу понять, зачем им это нужно! Козел отпущения, хотя мы выиграли войну?

— Со мной все будет в порядке. Солнце над Землей все еще сияет.

— Но никогда луч света не упадет на тот мир.

— Ваш Бог — это и их Бог, сестра Карлотта? Вознесет ли Он их на свои небеса?

— Он не мой Бог, мистер Графф, но я Его дитя, так же как и вы. Я не знаю, как он смотрит на муравьеподобных и видит ли он их своими детьми.

— Дети! Сестра Карлотта, как забыть о том, что я творил с ними?

— Но вы же дали им возможность вернуться в мир, где находится их дом.

— Всем, кроме одного.

Потребовалось несколько дней на то, чтобы люди Полемарха успокоились и сдались, а командование МКФ полностью оказалось в руках Стратега. Ни один корабль не мог выйти в полет, если им командовали мятежники. Полный триумф. Гегемон подал в отставку, как того требовали условия мирного договора, но это была чистая формальность, утвердившая лишь то, что случилось раньше.

Боб оставался с Граффом все время, пока шли бои, и они вместе читали поступавшие донесения о том, что происходит на флоте и на Земле. Они обсуждали сложившуюся ситуацию и пробовали читать между строк, интерпретируя информацию со своих позиций. Для Боба война с жукерами ушла в далекое прошлое. Сейчас самым главным было то, что происходит на Земле. Когда был подписан весьма неустойчивый договор, временно остановивший войну, Боб уже знал — долго мир не продержится. Его — Боба — очередь еще придет. Оказавшись на Земле, он сумеет подготовить себя к новой роли получше. Война Эндера кончилась, следующая будет его войной.

Пока Боб жадно поглощал новости, другие ребята сидели в своей казарме под охраной солдат. Когда в их части Эроса отключилось электричество, они несколько суток просидели в полной тьме. Дважды в туннелях их секции вспыхивали схватки. Ясности в том, предприняли ли русские попытку захватить детей или просто хотели прощупать прочность позиций Стратега, не было.

Эндера охраняли еще строже, чем остальных ребят. Правда, сам он этого не знал. Его нервная система была так истощена, что он не мог или не хотел нести дальше свое тяжелое бремя. Многие дни он провел без сознания.

В себя Эндер пришел лишь тогда, когда все было кончено.

Когда миновало временное заключение ребят, они наконец смогли собраться все вместе и вместе же совершили паломничество в комнату, где под охраной солдат и врачей лежал Эндер. Внешне он выглядел оживленным и даже готовым шутить и смеяться. Но в глубине его глаз Боб увидел такую тоску, не заметить которую было просто невозможно. Победа обошлась Эндеру куда дороже, чем остальным ребятам.