Дети Революции

Дозорный, наблюдающий за тропой к лагерю, подал сигнал. Адам поправил ножны, выпрямился и глубоко вздохнул. Бой предстоял нелёгкий, но он был уверен в том, что сможет выйти победителем. Да, может быть Синдер Фолл и обладала частью способностей мистических Дев, но вот только обладание и мастерство — весьма разные вещи. Он был уверен в том, что нескольких часов, прошедших с того момента, как Синдер похитила силы Девы, было недостаточно, чтобы овладеть полученной мощью в полной мере. Что же касалось её подчинённых — да, они были достаточно опытны для того, чтобы сражаться на равных со студентами. Возможно, превосходили Блейк. Но Адам был сильнее, чем Блейк.

Опасность представляло проявление зеленоволосой воровки, но основную угрозу оно таило лишь тогда, когда противник даже не подозревал о нём.

Часовой подал условный сигнал.

Они встретились у входа в лагерь. Синдер Фолл, черноволосая женщина в красном платье, по бокам от неё — воровка и сын ассасина — Меркьюри Блэк. Оба подчинённых сжимали в руках увесистые чемоданы. Один из них был набит деньгами, другой, как знал Адам, прахом.

Стоило отдать Синдер должное, даже перед лицом полного отделения Белого Клыка, готового моментально вступить в бой, она демонстрировала всю ту же уверенность, что и в воспоминаниях чужака. Была ли это гордыня? Или же Синдер Фолл всё ещё наивно рассчитывала что сможет победить?

Рядом недовольно фыркнул Амон, явно раздражённый наглостью женщины.

— Вижу, вы глухи или безумны, — холодно произнёс Адам, глядя, сквозь прорези маски, в глаза улыбающейся женщины, — Я предупреждал, что ваше возвращение станет вашей погибелью. И я не собираюсь бросать свои слова на ветер.

Эмеральд и Меркьюри заметно напряглись, обеспокоенные его угрозой. Синдер же просто подняла руку, над которой вспыхнул пульсирующий огненный шар.

— Мы могли обратиться за помощью к кому угодно, Адам Таурус. Но мы выбрали тебя, — по её сигналу крышки чемоданов распахнулись, открывая своё содержимое.

— Мой план может нести выгоду нам обоим. Или одному из нас. Что выберешь ты?

Трава под её ногами вспыхнула ярким пламенем, которое, словно слушаясь её, образовало ровный, пышущий жаром круг у её ног.

Адам презрительно усмехнулся. Если она рассчитывала произвести на него впечатление ворованной силой, то она серьёзно ошибалась. Амон недовольно заворчал, перехватывая автопилу.

Адам указал левой рукой на чемоданы.

— Что ты видишь здесь, Амон?

— Прах. Льены. Много, — коротко ответил тот, не спуская взгляда с Синдер.

Адам согласно наклонил голову.

— Я вижу нечто другое. Поводок и ошейник!

Лезвие его клинка ударило в шею Эмеральд, отшвыривая девушку назад. Амон с рёвом обрушил автопилу на Меркьюри, успевшего в последний момент отпрыгнуть назад, воспользовавшись встроенными в протезы ног дробовиками. Попавший под удар чемодан с деньгами брызнул осколками пластика и металла.

— Глупец! — струя огня, сорвавшаяся с руки Синдер, устремилась в лицо Адаму. Он увернулся, сделав несколько выстрелов из Багрянца, и нанёс удар Погибелью, заставив её использовать свои собственные клинки для того, чтобы блокировать удар. Где-то позади загрохотал огонь автоматических винтовок, и можно было слышать рёв автопилы в руках Амона.

Снова и снова алый клинок наносил удары, снова и снова он натыкался на блоки двух изогнутых кинжалов Синдер. Мир сузился, оставляя лишь огонь, лицо его противницы и размытые, едва различимые, звуки отчаянного боя вокруг него. Синдер перешла в наступление, выплетая узор из пламенного следа клинков. Адам отступил, убрав меч в ножны, а затем снова метнулся в бой, нанося серию стремительных ударов, пробующих оборону Синдер под всеми возможными углами, с любого возможного направления. Первый она отразила. От второго уклонилась. Третий отвела вспышкой пламени из руки. Четвёртый резанул её по груди, вызвав короткий вздох боли. Земля под ногами Адама вспыхнула, не давая ему продолжить наступление, и он бросился в сторону, спасаясь от бушующего столба огня.

— Ты мог бы получить всё, о чём мечтал, — произнесла Синдер, выпустив из соединившихся в лук клинков веер стрел, разразившихся огненными взрывами при попадании, — ты мог бы поставить на колени тех, кто веками принижает твой род! И ты готов отказаться от этого из за своей глупости? Из за своей гордости?