Дети Революции

Вой, изданный Синдер, не был криком разумного. Это был первобытный, дикий крик, бьющий по ушам, полный непереносимой боли и оскорблённого неверия. Аура Адама, исчерпанная на последний, отчаянный удар, моргнула и погасла. В следующий момент волна непереносимо-жаркого пламени ударила ему в грудь, поднимая в воздух, опаляя лицо и с треском сжигая волосы, отшвыривая далеко назад. На секунду он завис в воздухе, а затем обрушился на землю, с глухим стуком ударяясь головой о прочный асфальт.

Секунду он лежал неподвижно. Затем захрипел, неловко пытаясь скинуть с себя расплавившуюся ткань тренча, обжигающую плоть. Боль была повсюду — его одежда, опалённая пламенем, стала ловушкой, медленно сжигающей его кожу. Затылок раскалывался, пуская волны тошноты и пылающих перед глазами искр. В боку словно застрял пылающий кинжал — наверняка было сломано ребро. Правая рука, в которой была зажата Погибель, словно бы всё ещё находилась в огне — её кожа была покрыта уродливыми, красными подпалинами.

Он сделал короткий, задыхающийся вдох, а затем со стоном дёрнулся, неловко заваливаясь на бок, подтягивая под себя руки и с коротким, полузадушенным шипением поднимая себя на колени, левой рукой рывком срывая с себя оплавленное пятно ткани на тренче. Та с лёгкостью поддалась, разрушенная жаром и огнём, открывая его грудь, и он отбросил её прочь, со свистом втягивая воздух через зубы. Холодный воздух, ударивший в обожженную кожу был едва ли не хуже, чем жар обожжённой одежды. На его счастье, одежда предпочитала тихо тлеть и плавиться, не занимаясь ярким пламенем.

Тихий, неуверенный всхлип привлёк его внимание. Адам поднял голову, с трудом сохраняя равновесие и борясь с подступившей тошнотой. Синдер стояла в нескольких метрах от него, обоими руками зажимая кровавую рану на своём лице. Алые капли крови струились между её побелевших от напряжёния пальцев, падая на асфальт, образуя маленькую лужицу, которая становилась всё больше и больше. Даже через руки, прикрывающие её лицо, можно было видеть её щеку, разошедшуюся от удара на два куска, болтающиеся при каждом её движении. Уродливый порез на челюсти, кровавая дыра между линией ровных, белоснежных зубов. Её рана была столь широка, что через разрыв в щеке можно было разглядеть её язык, залитый алой кровью.

Звук, раздавшийся из груди Адама походил на кашель, на всхлип, и Синдер тут же вскинула голову, глядя на него полными ненависти глазами. Он выпрямился, сотрясаясь от судорог, и встретился с ней глазами, сжимая зубы в то ли оскале, то ли усмешке, и всё ещё не переставая смеяться. Затем, Адам медленно поднял правую руку к лицу, чертя пальцем линию по щеке - от самого начала, до уголка губы и всё это, не переставая смотреть ей в глаза.

Глаза Синдер расширились на долю секунды, а затем из её груди вырвался ещё один вой, полный животной, всепоглощающей ненависти. Она опустила взгляд на свои руки, бессильно зажимающие кровавую рану, а затем вдруг крепко зажмурилась. В следующий миг её пальцы окутались пламенем, сжигающим её собственную плоть, прижигая артерии и вены из которых текла кровь, пачкающая её алое платье уродливыми разводами. Синдер рухнула на колени, сотрясаясь от боли и пронзительно воя, раскачиваясь вперёд и назад. От её пальцев, сияющих алым, поднимались тонкие струйки дыма и пара. Отняв руки от раны, Синдер опустилась на четвереньки, всхлипывая и содрогаясь от боли. Кровь, раньше лившаяся из раны быстрым ручейком, теперь срывалась с её лица редкими, маленькими каплями. Она содрогнулась вновь, поднимая голову. На месте её правой щеки было опалённое, горелое месиво из алой, воспалённой плоти. Рана, нанесённая клинком Адама была спаяна, сплавлена её огнём в единый, болезненно бурый бугор. Глаза Синдер, от которых тянулись две дорожки слёз, смотрели на Адама с непередаваемой яростью.

Она медленно поднялась на ноги, пошатываясь и болезненно сжимая кулаки, до белых костяшек. Адам пошатнулся, отрываясь от страшной раны на лице Синдер и перевёл взгляд на Багрянец — его винтовка валялась на земле лишь в паре метров в сторону. Скривившись, Адам одним рывком подтянул ногу под себя, пытаясь встать на ноги.

Огненная комета, ударившая перед ним, яркой, горячей вспышкой превратила лежащий на земле Багрянец в оплавленный кусок пластика, чудом сохраняющий форму винтовки, практически сплавляя его с асфальтом. Следующая атака Синдер — огненный шар, ударил под ноги вставшему Адаму, вновь отшвыривая его прочь. Он врезался спиной в разрушенный автомобиль, припаркованный на обочине и болезненно выгнулся, сползая вниз и падая на четвереньки, судорожно пытаясь сохранить равновесие и перебороть пульсирующую, раскалывающую голову боль. Его руки, его кожа горели пламенем, а рёбра словно бы превратились в осколки стекла, вонзающиеся в плоть.