Дети Революции

Руби... Девушка лежала на кровати, закрыв глаза и практически не двигаясь. Её лицо, бледное и истощённое, было искажено гримасой страха, руки — тонкие и исхудавшие лежали поверх одеяла, на животе. Рядом с её кроватью стоял стул — Янг занимала его каждый день, часами вглядываясь в лицо сестры и надеясь на то, что она очнётся. Когда она уходила, разочарованно сжимая кулаки и опуская взгляд вниз, на её место садился Адам, считая в голове минуты и осматривая её комнату, проводя взглядом по пластиковым моделям гримм — беовульфам и урсам, по различным книгам, лежащим на столе и по различным фотографиям, висящим на стене. Кто-то, Янг или Тайянг, повесили над её кроватью фото команды Руби — Блейк, Янг, Вайсс и она сама жизнерадостно улыбались в камеру. Рядом с этой рамкой были и другие — фотографии с Коко, с её командой и с ним самим — фото, запечатлённое в тот момент, когда они корпели над чертежами винтовки, оживлённо переговариваясь друг с другом — считанные недели после их знакомства... Он отвёл взгляд от фотографии и потянулся, сжимая пальцы спящей девушки.

— Проснись, Руби.

Ему бы хотелось представить, что она это услышала. Что едва заметно сдвинулась во сне, что её веки задрожали или её пальцы дрогнули, сжимая его руку в ответ. Но этого не произошло и потому, он просто продолжал ждать.

В один день к ним в дом заглянул Кроу. Охотник принёс с собой осенний холод, просочившийся сквозь открытую дверь, и известия о том, что происходило в городе. В отличии от той, другой реальности, город остался стоять. Осталась стоять и академия, переполненная множеством студентов из всех королевств, решивших остаться в Вейле до того самого момента, пока последний гримм, скрывающийся в переулках и туннелях канализации не будет мёртв, а сам город не вернёт себе былое великолепие. Остались и войска Атласа — дредноут генерала патрулировал небо, уничтожая мелкие группы тварей залпами орудий и внушая спокойствие одним своим видом. Многочисленные инженерные команды работали над приводнившимся Колизеем и над частично разрушенной башней связи — согласно их прогнозам, стадион вновь поднимется в воздух всего через пару месяцев, а отсчёт на восстановление башни связи и вовсе шёл на недели. Вереск и её бойцы охраняли провал — воронка в центре города, забитая обломками и строительным мусором, была огорожена линией заграждений и охранялась как боевыми роботами и солдатами, так и простыми ополченцами и охотниками. Основные проходы в катакомбы и бывшую ветку метро, соединяющую город с горой Гленн были запечатаны, но многие из созданий гримм просачивались через узкие лазы, а то и вовсе прокапывали себе путь сами, стремясь попасть в город и натыкаясь на пули защитников города. Планировалось, что через пару недель начнётся массированная операция, в ходе которой мусор и обломки зданий будут утрамбованы и разровнены, а затем — залиты бетоном подчистую. Охотники — как студенты, так и полноценные профессионалы, проводили дни и недели в лесах вокруг города, обороняя деревни и поселения, нанося превентивные удары по стаям гримм, не давая им собраться вновь.

Леонардо Лайонхард был объявлен предателем. Его участие в нападении на академию стало достоянием общественности и вызвало несколько столкновений между гражданами королевств, к счастью, быстро разогнанных полицией. Озпин был против этого решения, отказываясь порочить память погибшего друга. Против него встал генерал, Винтер и, как ни странно, Коко — потерявшая друга девушка отреагировала на попытку выгородить сообщника Синдер с предсказуемой, но не менее яркой агрессией, отказываясь даже задумываться о любых компромиссах. В конце концов, Озпин, лишённый поддержки даже Кроу и Глинды, бессильно уступил, позволяя волне народного гнева обрушиться на могилу погибшего директора.

Кроу не задержался надолго, поглощённый делами и поручениями — он пробыл в доме Сяо Лун лишь несколько часов, проведя их в тихих переговорах с Янг и в молчаливом ожидании рядом со спящей Руби, а затем хлопнул дверью и вновь ушёл, пообещав вскоре вернуться вновь.

Тайянг, Блейк и Янг зачастую отлучались, занимаясь защитой населения от гримм, приходя лишь под вечер и оставляя его одного, в тишине дома, в обществе любопытного пса и спящей Руби. Он провожал их с едва скрываемой завистью, бросая редкие взгляды на обломок Погибели, что покоился у стойки с оружием. Меч прежде — теперь же он напоминал кинжал с узким лезвием или хуже — нож, долгое время пробывший в руках экономной хозяйки. Раз за разом натачиваемый до того, пока его лезвие не оставалось узкой полосой металла, лишь вполовину от первоначальной ширины. Огрызок, не полноценное оружие.

К удивлению Адама, Тайянг не таил на него зла. Ему казалось, что всё это довольно логично — он, Адам стоял за тем, что его дочери оказались в центре древнего заговора, что они стали рисковать своими жизнями и столкнулись с противниками, равными по силе персонажам, пришедшим из мифов и легенд. Он предпочёл не замалчивать эту проблему и поднял её в первую же секунду, когда Янг и Блейк не было поблизости.