Дети Революции

Ветви ивы всё так же тихо шелестели. Адам опустил взгляд на свои руки, изучая ткань перчатки, стирая пальцем развод грязи на запястье.

— Но город восстанавливается. Вейл — на нём не осталось ни следа от нападения Фолл. Менаджери — фавны, заселившие остров — не те, кто готов опустить руки и сдаться, даже после того, как их дома сгорели дотла.

Он усмехнулся, поднимая голову:

— Это смешно — когда я в последний раз шёл по улицам, то увидел опалённое пятно в центре одного из парков. Подошёл поближе — мне казалось, что это след от пламени Синдер. Оказалось, что это всего-лишь кострище — жители соседних домов каждый вечер собираются вокруг пламени. Рассказывают истории, жарят мясо или рыбу... Схватка всё быстрее уходит в прошлое, на её место встают новые проблемы. Впрочем... Туда ей и дорога — я не хочу, чтобы о ней слагали легенды. Синдер этого не заслуживает.

Замолкнув, Адам некоторое время молчал, поводя пальцем по давно уже очищенной перчатке, прислушиваясь к окружающему его лесу, словно ожидая понятного только ему сигнала. Но лес молчал, не обращая ни малейшего внимания на стоящего под деревом фавна.

— Они решили провести турнир заново, — в голосе Адама прорезались нотки непрошеного смеха, — представь себе. Колизей вернулся на своё место, прямо над городом. Мы боялись, что жители не захотят вновь подниматься на него, что они напуганы прошлым, но нет же. Наоборот, от посетителей и болельщиков не было отбоя — словно они жаждали своими глазами убедиться в том, что всё в порядке, что мы на самом деле отстояли Вейл. Я не понимаю их...

Он сделал паузу и продолжил, оживлённо жестикулируя рукой.

— Коко решила участвовать. Она сказала, что победить — это меньшее, что она может сделать в память Ятсу, и я был согласен с ней. Я не ожидал, что она пригласит меня, как четвёртого члена её команды. Временного — не думаю, что Коко найдёт в себе силы когда-нибудь принять в свои ряды человека или фавна, что займёт место Ятсухаши. Но всё же, в этом турнире мы сражались плечом к плечу. Команда из Атласа в первом туре — с сестрой Мику. Пирра и Нора во втором — это была тяжёлая схватка. И в финале — я и Янг.

Адам прикрыл глаза, вспоминая. Шум ревущей толпы, словно бушующее, штормовое море. Яркий свет ламп, освещающий ровную площадку светло-серого цвета. В одном углу он сам, с поднятой головой, с улыбкой на губах и рукой на рукояти меча. В другой — Янг, словно окружённая золотистым нимбом — гривой непослушных волос, с белоснежной, видимой даже на другом углу ринга улыбкой. Их схватка — словно сорвавшаяся с горных вершин лавина, где каждый принятый на ауру удар лишь усиливал атаку оппонента, его победа — победа, полученная не превосходством в навыках, выучке или лучшем оружии, а вырванная с трудом, на грани поражения, благодаря лишь одному удачному удару.

Янг повисла у него на шее сразу же после того, как прозвучал гонг. Он сам сжимал её в объятьях и смеялся до того, что не смог сделать ни вздоха из-за приступов кашля.

— Блейк была счастлива. Янг была счастлива. Я был счастлив... — Адам хрипло рассмеялся, запрокидывая голову, — когда-то давно, я услышал о турнире от старого Джейкобса — фавна, слишком больного, чтобы работать как все. Он перебирал сорные породы, что оставались после того, как рабочие раскапывали праховую жилу, искал мелочь, которую они пропустили. Этого не хватало даже на еду — мы все подкармливали его, делясь своей, а за это он рассказывал нам истории. Старые сказки и мифы, истории о тех местах, где он побывал за свою жизнь, о людях и фавнах, что он встречал по дороге. Я мечтал о том, что однажды окажусь на турнире с того момента, как узнал о нём. Я думал, что эта мечта умерла. Но... вот он я, верно? Адам Таурус, чемпион сорокового Турнира фестиваля Вайтал.

Адам рассмеялся вновь, качая головой.

— Иногда мне кажется, что я сошёл с ума. Что это всё — сон, и я скоро проснусь на своей койке, под старым синтетическим одеялом, пропитанным каменной пылью. Но... каждый день я просыпаюсь и вижу перед собой Блейк. Я слышу её дыхание, чувствую тепло её тела. Это может казаться мелочью, незначительным эпизодом из жизни, но... Я всё ещё не могу понять, чем я это заслужил...

Вздохнув, он мотнул головой, проводя по костяной пластине на месте отсутствующего рога. За прошедшие месяцы, она слегка вытянулась, начиная загибаться вбок, вдоль его виска — пройдёт ещё год, и рог отрастёт заново, назло воле Синдер, желавшей унизить его перед смертью.