Дети Робинзона Крузо

Икс подготовил на кухне свой наблюдательный пост и дождался заката. Темнело все позднее, а Иксу нужна была ночь. Ее он тоже дождался. И быстрой тенью, вооруженный секатором, как ниндзя из киношки, оказался у магазина Синдбада. Но здесь понял, что тормозит. Снова сухие губы и беглый облизывающий их язык — старых псов не выучить новым фокусам. Псов... Шамхат смотрела на него с рекламной панели шестью парами красных, абсолютно живых глаз. Воображение... Ее коготь был размером с голову самого последнего, «долговязого» мальчика. И буква «А» в месте изгиба сделалась тонкой, почти прозрачной. Интересно, что будет, если Шамхат, словно спичкой, чиркнет своим изогнутым когтем по голове долговязого? Что будет с Иксом, настоящим, живым Иксом? — Ждать, видимо, осталось совсем недолго. Но Икс не собирался ждать. Он поднял секатор, раздвинул лезвия, направив острие к когтистой лапе Шамхат, и снова облизнул губы. Почувствовал ватную слабость во всем теле. И рука с секатором непроизвольно опустилась. Интересно, что его сдерживает — боязнь признаться, что стал шизофреником?

— Нет, нет, нет! — проговорил Икс. — Я не дам тебе морочить мне голову. Ты просто рисунок.

И хихикнул: как называются те, кто разговаривает вслух с просто рисунком? Икс быстро обернулся. Улица, к счастью, было пуста. С другой стороны, это означало, что он здесь совершенно один. И действительно, незачем морочить себе голову — вопрос собственной неадекватности уже давно не является приоритетом.

— Сука, беспощадная сука, — оказывается, уже некоторое время тихо и немузыкально бубнил себе под нос Икс.

Пелена поплыла перед глазами. В это же мгновение три жуткие собачьи головы соединились в одну. Взгляд теперь был не просто живым, он был пристальным, свирепым и наливался темной кровью, такой же, как и вставшая над магазином теперь уже абсолютно полная луна.

«Восход темной луны!» — вспомнил Икс песенку своей молодости и тут же жестко выдавил:

— Пошла ты, сука!

Он тряхнул головой.

— Мерзкое отродье... — Рука с секатором поднялась вверх. — Вечно зовет море! — И Икс снова хихикнул, но лезвие четко нацелилось в прежнюю точку. — Любишь море? Любишь, сука?!

Дети, сумасшедшие, хорошие места и талисманы

Рисунок опять стал плоским. Просто трехголовый песик, возможно, из Гарри Поттера, всего лишь безобидная консуматорская декорация, детишкам на радость... Интересно, что о нем подумают, если обнаружат за этим занятием? Что видят деловито бормочущего шизофреника, скрупулезного психа, чей внутренний голос заставил его прибегнуть к вандализму в отношении несчастного детского магазина? Боже мой, он что, Бармалей?! Тупая шутка? Дети, их радостный смех, их светящиеся счастьем глаза... Каких только психов не бывает на свете — это ж надо, вырезать часть рисунка, да еще сжечь его, облив бензином!

— Дети, их радостный смех, их... — Икс поморгал, его голос треснул. — Их способность быть проводниками. — Он опять облизал губы, и чувствуя, что, наверное, и впрямь сходит с ума, добавил. — Их способность жить в точке «алеф».

Секатор, словно самурайский меч, двинул вверх по рекламной панели; пластиковая бутыль с горючей смесью ждала за углом.

Пламя занялось быстро.

— Привет тебе, тьма, старая подружка, — сказал Икс, глядя на огонь. — Ну, вот ты и добилась своего: я совсем «ку-ку»... Ты рада встрече?

И снова хихикнул.

III.

Всю ночь Икс не сомкнул глаз. Но с порезанным рисунком ничего не происходило. Никаких самовосстановлений, как в дешевых ужастиках или научно-фантастических фильмах категории «В». И лишь воображение Икса превращало образовавшуюся дыру в черный провал, в око, глаз, наблюдавший за ним из ничто.

Весь следующий день Икс прокрутился у магазина. Прохожие качали головами — вандализм, кому-то взбрело в голову порезать рисунок; это каким надо быть подонком, чтобы детский магазин... нет у людей ничего святого...

К вечеру усталость взяла свое. Икс направился домой, вздремнуть, поставив будильник на полночь.

***

В две минуты первого ничего не изменилось: в рекламной панели магазина зияла черная дыра. Наблюдая за ней со своей кухни через бинокль ночного видения, Икс даже мог различить рисунок кладки на стене. Он курил «Золотую Яву», пил в огромном количестве крепкий чай, рассказывал себе всякие истории, но его глаза все равно слипались. В запоях Икс мог выдерживать без сна по нескольку ночей, почему же сейчас организм его подводит, сейчас, когда ему так нужна помощь... Если бы с ним были друзья детства (да, раскидала жизнь!), или если бы была жива Люсьен, королева троллей, волчица, дракон, оберегающий его от мира мертвых...

Проснись, проснись, Икс. Нельзя спать.