Дети Робинзона Крузо

Облезлый дворовый кот вернулся, сидел под своим деревом, странный автомобиль его больше не пугал. Весной, на рассвете, найдутся дела и поважнее...

— Ладно, — сказал Миха. — Когда?

Ночной гость усмехнулся. Ободряюще и даже ласково. Щелкнул в воздухе пальцами и проговорил:

— Ну, наверное, ты хотел бы знать, когдаи как? Тебе будет позволено взять флейту — ваш талисман. Видишь, я знаю... Возможно, именно на ее зов он откликнется. А когда...

Ночной визитер открыл дверцу... Миха крепко сжал в руке брелок, подарок соломенного деда.

— Постой! — внезапно приказал Миха. — Я ведь тебя еще не отпускал.

Тот остановился, обернулся, недоверчиво посмотрел на Миху.

— Ты ведь это знаешь, — спокойно сказал Миха-Лимонад.

V.

Их оружие было таким: две поджиги от собак и флейта от... всего остального. Был еще пастуший кнут, и все это они обернули в тряпки и сложили в сумку с рыболовецкими снастями, хотя днем, в жару, никто на рыбалку не ходит. Флейта, разумеется, была у Джонсона в кармане — они с Иксом все лето практиковались в извлечении звуков и даже научились играть простенькие мелодии.

— Этого достаточно, — заверил Будда. — Просто должен быть звук флейты. Хотя бы монохорд.

У Михи с этим не получалось.

— Ничего, старик, — не переживай, — успокаивал Джонсон. — У тебя для флейты губы неподходящие.

Солнце стояло почти в зените, воздух был неподвижен, и невыносимая жара плавила мозги. Трое мальчиков с самодельным оружием, за которое несложно угодить в колонию для несовершеннолетних, и с фантазиями, по которым психушка плачет, — одна только горячая убежденность в силе звуков флейты, гармонизирующих мир, чего стоила, — вышли к немецкому дому. Был полдень, и поезд Будды уже час как двигался в сторону Москвы: до аварии оставались считанные минуты.

— Вот он, дом, — сказал Плюша, отодвигая ветку акации. — Пошли.

Они развернули поджиги, зарядили их самодельным порохом и самодельной дробью, которую вылили в песке из свинца. Кнут, тяжелый, с полированной от частого применения деревянной ручкой Миха заткнул за пояс. Флейта оставалась у Джонсона.

— Запалы не забудьте вставить, — сказал Миха.

Запалы-фитили они сделали из обычной веревки, смоченной в растворе селитры и высушенной на солнце. Миха стащил дома бензиновую зажигалку — надежней, чем спички.

— Все, — сказал он и двинулся вперед. Мальчики пошли следом.

Ничего из их грозного оружия им тогда применить не удалось. Собак вокруг не было.

***

Было кое-что другое.

Еще на подходе к дому Михе показалось, что от железнодорожной насыпи, через густые кусты, движется какая-то тень. Он присмотрелся: возможно, лишь игра солнечных лучей в переливах раскаленного воздуха.

— Как-то странно, — проговорил Плюша, — тихо. И там...

— Что там? — небрежно бросил Джонсон. — Где? — Он начал нервничать и поэтому, как обычно, храбрился.

— Не знаю. — Миха неопределенно покачал головой и решил промолчать насчет тени. — Вроде ни собак, ни старухи.

— Жалко, — посетовал Икс. — Я б сейчас шмальнул той гадине, что покусала.

Свою поджигу Икс подвесил на бельевую веревку, импровизированный ремень, перекинутый за шею через оба плеча, руки держал сверху — что и говорить, вылитый командос, герой боевика.

— Еще шмальнешь! — пообещал Миха. И неожиданно хихикнул: он тоже начинал нервничать.

— Действительно, как-то все... стремно, — заметил Джонсон. — И... правда, тихо.

— Слушайте, чегой-то вы забздили? — перебил его проницательный Икс. — Рыночный день: старуха там, собаки за ней побежали. Всех делов да и только.

— Не только, — Миха почувствовал сухость в горле; он очень бы хотел сейчас согласиться с Иксом. — Птиц не слышно.

— Чего?

— Ты слышишь птиц? Даже чайки не галдят. — Плюша хотел еще добавить, что стрекота и жужжания насекомых в траве не обнаруживалось, но промолчал, решив, что Икс его тогда точно засмеет. Он лишь снова бросил взгляд на заросли, пытаясь уловить там какое-то движение. Тень. Но... Нет, наверное, все же показалось.

— Чайки, птички... Ну, я не знаю почему! С чего они все заткнулись? — Икс обвел своих друзей чуть ли не обвиняющим взглядом и лишь крепче прижал к себе поджигу. Хотел что-то добавить, но Джонсон опередил его:

— В этой тишине что-то не так...

— Хорош вам, — начал Икс, и все услышали, что и в его горле запершило.

— Похоже на западню, — закончил Джонсон.

Мальчики замолчали. Тишина и в самом деле показалась теперь зловещей, густой, словно в ней таилось что-то; да так оно и было — в ней притаился немецкий дом с черными глазницами окон, в ней...

— Нам только фотку вашу забрать. И валим, — быстро проговорил Икс, вдруг осознавший собственную тревогу. — Делаем отсюда ноги!

Миха снова посмотрел на дом. Внутри пусто и тихо. Никаких плохих вибраций, ничего злорадного, торжествующего: «Ну, вот и вы! Вот и пришли. Что ж, добро пожаловать, вкусные мальчики! Заходите, не стесняйтесь!» Тогда что не так?

похоже на западню

В густых зарослях треснула ветка. Настолько оглушительно, что все трое чуть не вскрикнули. Тень была. И она двигалась. Быстро двигалась прямо к ним.