Дети Робинзона Крузо

«…Я вовсе не утверждаю, что рядом с водителем был призрак. Но я видел кое-что занятное: съемку камер наружного наблюдения. Вечером ролик выложат в Инет, и я знаю точно, что это – не монтаж, реальное видео, даже таймер есть. Так вот, там отчетливо можно рассмотреть, что у „Ленкома“ в момент аварии в Бумере находился только водитель, этот самый Миха-Лимонад. Но на одной камере видно другое. Она смонтирована с противоположной стороны улицы, напротив „Шангрила“ и как бы под острым углом к линии движения автомобилей. Место там ярко освещенное, как днем. И когда Бумер попал под эту камеру, был отчетливо виден еще один пассажир. Рядом с водителем, на переднем кресле человеческий силуэт, довольно плотный, с четким контуром. И тут то ли блики, то ли оптические иллюзии, но сквозь него как бы видно. Потом на записи идет зерно, и через мгновение Бумер появляется у „Ленкома“, и в нем уже только один водитель. Пассажир исчез».

Из газеты «Деловой вестник»:

«…вчера в своей квартире скоропостижно скончался Дмитрий Олегович Бобков.

…Дмитрий Олегович был крупнейшим дилером BMW и стоял у истоков создания бизнеса…

По предварительным оценкам врачей, причиной смерти явилась острая сердечная недостаточность. Друзья и коллеги выражают глубокие соболезнования…»

2.

Май всегда обрушивался на Москву необычайно ярким солнцем, дождями, что дружат с радугой, и юной зеленью деревьев, порой шумящих как море.

Лейтенант ДПС Свириденко любил май. По всем указанным причинам и по многим неуказанным, тайным, заставляющим кого-то погружаться в паутину Интернета, кого-то завидовать перелетным птицам, а кого-то – просто петь.

Странный сон снился лейтенанту Свириденко в этом мае. Возможно, эта волнительная странность была связана с выбранной профессией, а возможно, с пережитым недавно на углу у казино «Шангрила». Собственно говоря, пережитое-то почти сразу забылось, и если б не застрявший беспокойной занозой сон, в дневные часы наш лейтенант ни о чем бы не помнил.

В этом сне тайные незримые автобаны открывались лунному взору лейтенанта ДПС. Руководить движением на подобных трассах, собственно, не имело смысла: во вполне современный автомобильный поток всюду вклинивались ползущие, все в маскировочных пятнах танки времен Третьего рейха да боевые колесницы и закованные в броню легионы времен еще более давних. Но потом пугающее, огненное движение механизмов и людей иссякало; незримые автобаны постепенно разбивались, ветшали, пока не изменялись до неузнаваемости. Они становились потрескавшимися каналами, похожими на ирригационные, и бежали посреди высохшей, лишенной жизни пустыни, давно забывшей строителей этих путей.

И все они сходились в одной точке. На пустынном, отмеченном тем же лихолетьем берегу моря, у темного (немецкого?) дома, что стоял на утесе.

Лейтенанту Свириденко было знакомо это место. Оно его пугало, но в то же время обещало какую-то ускользающую, восхитительную тайну.

Он должен был смотреть сверху. Но не на дом и пустыню, а на море. И отсюда, с высоты свободного полета птиц, море открывало Свириденко за неприветливым свинцовым цветом свою подлинную синеву. По морю начинала бежать легкая пенная рябь, и тогда в рисунке барашков на поверхности проступало лицо женщины удивительной красоты, о которой Свириденко никогда не знал. Женщина улыбалась лейтенанту ДПС и кому-то еще, кто был рядом с ним, и от ее улыбки по поверхности моря разбегалась легкая волна. Это была улыбка прощания. Но прежде что-то должно было произойти – именно вот это самое, восхитительное и тайное…

Но лейтенант Свириденко просыпался раньше, просыпался с занозой в сердце, так и не дождавшись чего-то радостного, и хорошо, что на дворе стоял май.

Так продолжалось до сегодняшнего дня. Пока в поисках подарочной рамки для фотографий Свириденко не забрел в «Красный куб», магазин милых и полезных безделиц, неподалеку от своего дома.

У симпатичной продавца-консультанта бровь оказалась пробитой серьгой, и пирсинга не смог избежать не только аккуратный носик девушки, но и ее язык.

Все же, как чудесен май!

Свириденко с удовольствием последовал за пробитой бровью к высокому стеллажу, где в окружении садовых гномов, наборов для суши и каких-то запаянных, словно алхимических, бутылок и реторт, чье назначение и вовсе оставалось загадкой, лейтенант ДПС обнаружил интересующие его рамки.

Особенно одну из них. Из матового стекла, в зеркальных снежинках, камушках и искусственных бабочках. Но важна была не сама рамка, а вставленная в нее демонстрационная фотография черно-белая, выполненная в высоком стиле старого Голливуда. Женщина из его сна? Нет, не только это… Он ведь знает, кто она, ведь…

Лейтенант захлопал глазами.

Пробитая бровь неожиданно увидела, какие у него длинные и густые ресницы, и сочла молодого человека забавным.

– А чья это фотография?

Пробитая бровь ухмыльнулась:

– Можете вставить туда свою, – и ее чуть влажные глаза на миг заблестели, – или девушки.

– Девушки?

– Обычно такие рамки с сердечками, – (только тут Свириденко обнаружил, что камушки выполнены в форме сердечек), – дарят девушкам.