Дети Рыси

– Говорил, что в незапамятные времена, какой-то их, то ли шаман, то ли отшельник, получил откровения от ихнего тайгетского бога. Дабы сохранить их для потомков, он написал их на десяти пластинах, отлитых из звёздного серебра в полторы ладони длиной и с ладонь шириной, толщиной же в треть пальца. Посреди на каждой пластине выбиты знаки-руниры, в которых заключена божественная сила. Если знать, как ими пользоваться, то они могут перетекать, словно вода и изменять свои начертания, после чего вновь застывают. И каждый раз, когда это происходит, руниры открывают новое знание тому, кто сможет их прочитать. Заклинания, записанные на пластинах, якобы могут открыть лёгкий вход в незримый мир духов. Об этих пластинах давным-давно все позабыли. Ещё он упоминал, что кроме него, её ещё ищут один из его соплеменников и ченжерские жрецы какой-то ихней богини. Вот и всё. Лучше ты мне ответь: а с чего это вдруг, эти пластины понадобились тебе, да и остальным нашим шаманам? – полюбопытствовал Нёкун.– Да и ты откуда проведал о ней?

– Мне было видение,– ответил Зугбир.– Видение, ниспосланное самой Рысью-Прародительницей.

– Да, ну? – недоверчиво прищурился Нёкун.

– Я знаю, что ты, как посвятивший себя служению Далха-Коту не веришь в подобные вещи, но на этот раз так и было. Нам с тобой ведомы многие уловки тех, кто дурачит простаков, но скажи, разве в делах и разговорах с тобой я хоть раз прибегал к ним?

Нёкун задумался, пытливо поглядывая на сидящего напротив него собеседника.

– Нет,– вынужден был признать он.– Сколько я тебя знаю, такого за тобой не водилось. Со мной ты был достаточно честен, и я тебе верю.

– Я был за Челенгрой, в стойбище у одного из гейрских шаманов-травников, когда это произошло…

– Наверное, накануне ты хорошенько хлебнул отвара из мухоморов? – усмехнувшись, заметил Нёкун.

– Если бы,– покачал головой Зугбир.– Это случилось среди бела дня. Я был в лесу и собирал коренья на поляне, когда небо надо мной вдруг потемнело. Всё вокруг затянуло какой-то мерцающей мглой. Я лишился сил и не мог сделать ни одного движения. Знаешь так, наверное, чувствует себя человек, когда к нему приходит смерть. Так я и подумал, лёжа с закрытыми глазами посреди той поляны. Но в это время откуда-то сверху раздался нечеловеческий голос. Он сказал: «Найди утерянное и познай непознанное», а после этого я увидел сияющую пластину с рунирами. Она какой-то краткий миг висела прямо передо мной в воздухе, а потом пропала, и всё вокруг погрузилось во тьму. Что было дальше, не помню. Очнулся, когда солнце уже садилось. Прошло больше полдня, а мне показалось, что всего ничего. Когда вернулся в стойбище, то оказалось, что на него налетела буря. Ветер повалил все вежи и шалаши. Шамана, что обещал мне передать часть своих знаний по травам, насмерть придавило рухнувшим деревом. Вот и всё. Ты первый человек, которому я рассказываю об этом…

Зугбир умолк. Выслушав его повествование, Нёкун некоторое время сидел, не проронив ни слова.

– А что гейры? – наконец, спросил он.– Так и отпустили тебя с миром?

– Да. Правда четырём охотникам пришлось наложить лубки на сломанные руки, а к старейшине приставить женщин, ибо за ним нужен уход, и он не скоро сможет выйти на охоту. Остальные дали мне челнок и двух провожатых…

– Клянусь неуязвимой шкурой Далха-Кота,– засмеялся каяд,– они не скоро забудут твоё появление в стойбище их шамана. Я бы не поверил всему рассказанному тобой, если бы ты сказал, что гейры позволили тебе уйти от них просто так. Они-то наверняка подумали, что это из-за тебя духи излили свой гнев на их стойбище.

– Возможно, что они были по-своему правы. Ведь нынче-то они остались без целителя. Кто знает…

– Ну, хорошо. А что за голос говорил с тобой? И что это за «утерянное и непознанное»?

– А вот этого-то, я как раз и сам не знаю,– ответил Зугбир.– Может быть это была сама Прародительница, а может и тайгетский бог… Насколько я понимаю, в рунирах, выбитых на пластине содержится некое знание или заключена какая-то сила, а может и ещё что-то, что нам неведомо. Я подумал, что надо сначала разыскать пластину, и мои поиски привели меня сначала на капище Рыси-Прародительницы, а потом к хану Хайдару…

Зугбир остановился, чтобы промочить горло. Он взял чашу с отваром и сделал несколько глотков.

– Но он умер, и ты потерял след,– докончил за него Нёкун.

– Это так,– отставив питьё, согласно кивнул головой Зугбир.

– А Джучибер? Может быть, наследник Хайдара что-то знает об этом?

– Про то не ведаю. Ему, как ты знаешь сейчас не до этого.

– Знаю, видел его на съезде. Сильный воин, но нечета Кранчару или тому же Укэту. Молод ещё. Впрочем, поумнее их будет. Но нойоны и старейшины не хотят видеть его ханом, а зря. Сейчас они станут грызться между собой как собаки из-за брошенной кости. Того и гляди, растащат весь улус по кускам. Каждый из них спит и видит ханом только себя…