Дети Рыси

Сейчас его переполняли думы о том, что видимо небесные силы не хотят, чтобы он приблизился к разгадке тайны загадочной пластины. А может быть, смерть единственного человека, который как он считал, может что-то знать о ней, просто случайность? Раз так, то значит, ему придётся опять начинать свои поиски с самого начала. Впрочем, ещё оставался тайник Далха-Кота, поэтому-то Зугбир направил свои стопы в святилище Рыси.

Здесь у изваяния грозного бога войны, присев на замшелый валун его поджидал Нёкун. Возле него отиралась тощая полосатая кошка, время от времени преданно заглядывавшая в глаза старейшины, в надежде, что человек угостит её кусочком чего-нибудь вкусного.

– Я так и знал, что ты придёшь сюда,– произнёс Нёкун, когда Зугбир остановился рядом с ним.– Ну, что нового?

Старейшина каядов погладив кошку, поднялся на ноги. Та, задрав хвост и громко мурлыкая, принялась тереться об его ноги.

– Ничего,– покачал головой Зугбир.

– Что будешь делать дальше?

– Пока не знаю.

Сейчас Зугбиру не очень-то хотелось делиться своими мыслями с кем бы то ни было, пусть даже это свой собрат-единомышленник. К тому же он действительно не знал, что ему надо делать теперь, как поступить?

– Помнится, ты как-то общался с духом своего покойного наставника,– хитровато прищурясь, произнёс Нёкун, опускаясь на корточки, чтобы почесать кошку за ухом.– Пока ещё есть время.

Зугбир понял намёк, содержавшийся в словах каяда. Пока не народилась новая луна есть возможность вызвать дух умершего. В том, что ему предлагал Нёкун имелся смысл, но уж больно ему не хотелось прибегать к этому средству.

– Такой обряд противен обычаю. К тому же отнимает жизненную силу,– нехотя ответил Зугбир. – Ты же знаешь, во что обошлось мне это тогда.

– Да,– кивнул тот, соглашаясь.– Но тогда ты был один, а теперь у тебя есть я. Или ты думаешь, что мне не хочется узнать, как можно раздобыть льдистое серебро?

Зугбир не ответил. Ему надо было хорошенько взвесить все «за» и «против». Вызвать духов мёртвых – такое даётся далеко не каждому. Да и не безопасно. Когда-то ему удалось совершить такое, и с тех пор волосы его стали белее снега. Слишком уж высока плата. Помимо нажитой седины Зугбир потерял лет десять жизни. Старейшина каядов был сильным шаманом, и никогда бы не предложил ему такого, если бы не был уверен, что этот обряд закончится благополучно для них обоих.

– Ну, так как?

– Ладно, будь, по-твоему,– согласился Зугбир.– Обряд совершим сегодня в полночь, когда в святилище никого не будет. Мне надобно хорошенько подготовиться. Да и тебе не мешало то же самое, раз уж ты хочешь принять в этом участие.

– Хорошо. Я вернусь сюда к первой звезде,– сказал Нёкун. Он встал, повернулся и пошёл к выходу из святилища, и Зугбир остался один.

Остаток дня он провёл в святилище, молясь духам предков и время от времени мысленно обращаясь к Рыси-Прародительнице, прося её помочь в задуманном деле.

Нёкун вернулся, как и обещал – когда на потемневшем небосклоне зажглась первая звезда. Он был в полном облачении шамана Рыси, с висевшим за спиной большим бубном, на котором было нарисовано солнце. Вот только вместо посоха и колотушки у него в руках был кузнечный молот.

Зугбир поджидал его у входа в святилище. Несмотря на то, что было довольно прохладно, он был бос. Все узелки и завязки на его одежде были развязаны.

Не говоря друг другу ни слова, оба шамана прошли внутрь. В самой глубине святилища у задней стены стояла огромная каменная чаша, выдолбленная из цельного камня, бывшего частью скалы. В ней собиралась вода, сочившаяся из узкой расселины наверху в стене святилища и медленно сбегавшая вниз тонкой струйкой. Переливаясь через край чаши, она уходила в пробитые в скальном полу водостоки.

Для начала возле неё они очертили круг кузнечным молотом, принесённым Нёкуном. Затем Зугбир шагнул внутрь круга, оставив каяда снаружи. Встав напротив чаши с водой, он сделал несколько глубоких вдохов, сосредотачивая всю свою волю в единое целое. После этого он широко развёл руки в стороны, а потом медленно свёл их перед собой, соединив раскрытые ладони.

– Взываю к тебе, о мать коттеров! Молю тебя! Дай мне узреть тех, чьи души, оставив бренные тела, ещё не успели оторваться от этого мира, канув в вечность!

Звучный голос шамана громкими раскатами разнёсся по всему святилищу, отдаваясь гулким эхом.

Зугбир склонился над чашей, уставив свой неподвижный взгляд на поверхность воды так, словно он хотел разглядеть скрытое ею дно. Сначала его глаза не видели ничего кроме собственного отражения. Но вот поверхность воды пошла лёгкой рябью, а края чаши окутала лёгкая дымка.

Она клубилась, переливаясь всеми цветами радуги. Потом она начала постепенно рассеиваться и перед взором Зугбира предстала чернота, в которой призрачно мерцали колышущиеся тени. В следующее мгновение он увидел чьё-то лицо, потом его сменило другое. В третьем Зугбир узнал Белтугая. Следом за ним перед его взором проплыло лицо Байрэ.

– Заклинаю вас – ставших духами. Поведайте мне. Поведайте…