Дети ржавчины

Горелый некоторое время неподвижно смотрел на меня, затем обернулся к своим людям. Лицо его вдруг начало расплываться в ухмылке. Через несколько секунд он уже хохотал во весь голос, остальные делали то же самое. Я стоял и терпеливо ждал, когда им надоест смеяться. Я не только ждал, но и наблюдал. И когда убедился, что ни один иглострел не смотрит в мою сторону, выхватил «стечкина».

–  Молчать! – крикнул я и, подбежав к Горелому вплотную, закрылся им. – На колени, живо!

Он мигом прекратил смех, его глаза вспыхнули гневом, рука метнулась к тесаку.

–  Я сказал, на колени! – опустив пистолет, я несколько раз выстрелил Горелому под ноги. Он неловко подскочил, запутался в собственных ногах и упал. Я схватил его за волосы, приподнял, приставив пистолет к голове.

–  Никому не двигаться! Лейтенант, твой выход.

Каратели оцепенели, глядя, как из пещеры выскакивают бойцы. В угловатых бронежилетах, в шлемах с опущенными забралами они походили на беспощадных подземных демонов.

Мой взгляд бегал по скоплению карателей. Едва кто-то попробует шевельнуть иглострелом – выстрелю. Не промажу, даже с бедра. Да и бойцы подстрахуют – я заранее объяснил им насчет иглострелов,

–  Убейте их! – сдавленно крикнул Горелый. – Рубите в клочья, не бойтесь, их мало!

Я наотмашь ударил его рукояткой пистолета, затем подозвал одного из бойцов.

–  На этого – наручники. Обыщи, а потом стой рядом и глаз не спускай.

В следующий момент я увидел ненавидящий взгляд Подорожника, направленный на Горелого. Погонщик остановился у входа в пещеру. Казалось, его ничто в мире не интересует, кроме стоящего на коленях врага.

Я хотел было напомнить, чтобы он не вмешивался, однако нельзя было терять времени. Бойцы, энергично работая прикладами и иногда постреливая, оттеснили карателей к плоскому камню, стоящему торчком. Кто-то рискнул побежать, грохнула автоматная очередь, выбивая у ослушавшегося из-под ног песок и мелкие камешки. Тот моментально отпрыгнул назад, бледный и трясущийся.

–  Тесаки, иглострелы – на землю, – скомандовал я. Никто сначала не пошевелился. Я выбрал в толпе одного человека, самого, на мой взгляд, агрессивного, взял его за шиворот и ткнул в нос пистолет.

–  Оружие на землю!

Он выпустил из рук тесак с широким матовым лезвием. Вслед за ним другой сделал то же самое. Я обошел толпу, наблюдая, как к моим ногам падает смертоносное железо. Меня провожали то испуганные, то ненавидящие взгляды.

–  Всех обыскать и связать, – сказал я. – Веревки поищите в седельных сумках.

Меня тронули за плечо. Это был боец, поставленный мной охранять Горелого.

–  Ты почему здесь? – изумился я.

–  Вот, – он протянул мой собственный пистолет. – Нашел у того парня.

– А где он сам?!

–  Так его забрал твой приятель. Взял и поволок куда-то…

–  Куда?

–  Кажется, в ту сторону…

Я сорвался с места и через несколько секунд увидел за камнями Подорожника – он тащил скованного наручниками Горелого за шиворот, держа в свободной руке тесак.

–  Стой! – закричал я.

Погонщик обернулся и в тот же момент приставил лезвие к горлу Горелого.

–  Не подходи! – крикнул он. – Я сам его прикончу.

–  Я сказал, стой! – я догнал их, отобрал у Подорожника тесак.

–  Пусть убьет! – закричал Горелый. – Со связанными руками легко убивать, верно?

–  Заткнись! – ответил я. – Не тебе об этом судить.

–  Я все равно его прикончу, – упрямо проговорил Подорожник.

–  Нет, – я решительно покачал головой. – Ты не убийца. Его накажут другие люди.

Подорожник только сплюнул в ответ и, резко повернувшись, пошел прочь. Я рывком поднял Горелого на ноги и потащил к остальным.

Бойцы действовали быстро и толково. Вскоре каратели сидели на земле, связанные по двое и по трое. Лейтенанта я нашел возле груды оружия, он сидел на корточках, разглядывая иглострел.

–  Осторожней с этой штукой, – предупредил я. Бондарь встал, вытащил из кармана оперенную железную иголку.

–  Вот, у одного из наших в пластинах застряла.

–  Кто стрелял, видели?

–  Нет, он даже не заметил.

–  Когда только успели… Отдай эту штуку ему на память. В принципе, вы свободны.

–  А как же эти? – он кивнул на связанных старост.

–  Разберусь с ними сам. Надеюсь, в тоннеле не заблудитесь?

–  Вроде негде блуждать… Теперь что, рапорт писать?

–  Ничего не надо писать, вся канцелярия – моя забота. Возьми пистолет, у меня теперь свой есть. Да, кстати, «маслят» не отсыплешь?

–  Отсыплю, – Бондарь достал запасную обойму, выщелкнул из нее патроны, протянул их мне. – Хватит или еще у ребят взять?

–  Хватит. Надеюсь, все предупреждены о режиме секретности, когда дело касается операций Ведомства.

–  Да, я своим напомнил. Вы остаетесь?

– Да… – я, прищурившись, посмотрел в небо. – Мы остаемся.

Небо было чистым, пока. Но чем скорее отсюда уйдут посторонние, тем лучше для них.

–  Поторапливайся, лейтенант. Как тебя зовут-то?

–  Виктор.

–  Спасибо, Виктор, вы сегодня нас здорово выручили.

–  Служба.