Дети ржавчины

Если не принять меры, то на землю мы опустимся уже мертвыми. Старик сидел рядом, цепенея от страха. Он не шевелился, только часто-часто моргал. Мне вспомнилось, как так же рядом со мной в кабине истребителя застыл мой отец в тот последний для нас - нет, для него - полет. Впрочем, тогда была смерть, а здесь - просто страх. Пока еще просто страх...

Я навалился на штурвал. Машина взвыла, скачком поднявшись на сотню метров. Сразу тупая боль ударила в уши. Не обращая внимания, я откинул щиток, сдвинул предохранительную планку. Сердце екнуло - а много ли у нас боезапаса?

Но пушка ответила чередой глухих мощных толчков. Отвлекающие заряды рассыпались веером в переполненном небе, дымные струйки перечеркнули друг друга.

Армада дрогнула. Аэроиды замедлили ход, закружились на месте, наползая друг на друга. Послышался рокот, похожий на далекие раскаты грома. С облегчением я заметил, что зеленоватое излучение померкло.

С высоты я увидел, что посланники начинают собираться в кучи, разрушая свой великолепный походный порядок. Мне это было только на руку. Истребитель завис на одном месте, вверх кормой. Я навел прицел на ближайшее столпотворение небесных чудовищ, и тут меня взяло сомнение. Я почти не учился стрельбе, лишь однажды попробовал. Стоит ли ввязываться?

- Убей их! - закричал Друг Лошадей, заметив, как уцелевшие аэроиды начинают подниматься к нам. Я бездумно нажал спуск.

В тот же момент огненный клубок вспух между землей и облачной дымкой и опал, не оставив ни искорки. Воздух заполнил сухой треск - увидел, что аэроиды, ломая друг друга, валятся на землю. Впечатление было такое, будто целый остров подняли над землей и отпустили в свободное падение.

Земли не стало видно из-за пыли. Я мельком подумал, что истребитель инструмент грубоватый. Окажись внизу деревня или застава - камня на камне не останется.

Я положил машину набок и отправил вниз очередную порцию ложных мишеней. Возможно, я слишком расточительно расходовал боезапас, однако подсказать было некому. Армада медленно перестраивалась в гигантскую спираль или водоворот, в центре которого сталкивались и гибли аэроиды. Стоял такой шум, словно мы находились посреди грозового шторма. Пора было уносить ноги. Я не стал, да и не надеялся стать победителем в схватке. Я просто внес переполох в ряды противника, а теперь можно уходить, почти не опасаясь удара сзади.

Лезть напролом не хватило смелости. Машина, задрав нос, поднималась все выше и выше, так что трещало в ушах. Земля внизу была уже неразличима - просто какая-то муть, в которой шевелится аморфная масса. Услышав, как застонал Друг Лошадей, я спохватился - надо прекращать подъем. Мы начали снижаться, двигаясь по пологой прямой - все дальше и дальше от поля боя.

- У тебя кровь, - проговорил Друг Лошадей дрожащим голосом, но я не обратил внимания.

- Кровь! На ушах! - снова воскликнул он, и тогда я словно очнулся.

- И у тебя, - ответил я, видя, что у старика вся борода и шея стали ало-полосатыми от струек крови.

Он схватился руками за лицо, испуганно посмотрел на испачканные ладони и снова уставился на меня.

- Ничего страшного, - проговорил я. - Обычное дело, скоро пройдет.

Меня мутило после небесной акробатики. Только сейчас, в безопасности, я заметил, как дрожат руки. Не дрожат даже - ходуном ходят. Мне нужно было ощутить твердую землю, успокоиться, а уж потом возвращаться.

Под нами стелилось ровное плато, покрытое пухом кустарника. Недолго думая, я пошел на снижение. И вдруг заметил дымок. Память сработала тут же - мы находились на вересковом поле, том самом, где обитал старый лысый толкователь вещей.

Несмотря на все пережитое, у меня проскочила хулиганская мысль - свалиться сейчас на голову этому толкователю и поинтересоваться, как он истолкует истребитель? Но я сдержался и опустил машину в двух сотнях метров от жилища старика, чтобы не напугать его гулом двигателя. В конце концов, нам не до шуток, нужно еще прийти в себя и смыть кровь.

- Послушай! - горячо проговорил Друг Лошадей, едва мы оказались на земле. - Мы сейчас победили посланников, правда?!

- Не победили, - рассудительно ответил я, - но задурили здорово.

- Я никогда не верил, что можно воевать с Прорвой! - дрожал от возбуждения старик.

- Тебе об этом день и ночь твердят. Зачем, как ты думаешь, мы поселились в деревне? Чтобы прогнать посланников с вашей земли. Все наши об этом знают, кроме, наверно, тебя...

- Погонщики не собираются враждовать с Прорвой, - смущенно проговорил старик себе под нос.

- Что?! - я остановился. - Что ты говоришь?

- Ничего, - замялся Друг Лошадей. - Люди не верят, что можно победить посланников. Они же не видели, как мы сегодня...

- Что значит "не верят"? - я ухватил старика за одежду и потряс. - Какого лешего тогда они у нас делают?

Другу Лошадей уже было неприятно, что он затеял со мной такой разговор. Но деваться некуда - я держал его крепко.

- Да нет, ничего... - бормотал он. - Просто я слышу иногда всякие разговоры. Погонщики думают, что мы теперь так и будем перевозить грузы по воздуху. Они же погонщики, а не солдаты...