Дети с улицы Бузотеров

- Ничего не поделаешь! Я уже переехала, и у меня есть домашнее козяйство.

- Вижу, - сказала мама. - А как у тебя уютно!

- Да, гораздо лучше, чем дома, - сказала Лотта.

- Я принесла тебе небольшой цветок. Ведь так принято - приносить цветы, когда переезжают, - объяснила мама, передавая горшочек с красной геранью.

- Здорово придумано, - обрадовалась Лотта. - Я поставлю цветок на окно. Спасибо тебе.

Лотта еще раз вытерла пыль со всей мебели, чтоб это видели мама, и Миа Мария, и Юнас и сочли бы, что Лотта способна вести домашнее козяйство. Но когда она кончила вытирать пыль, мама сказала:

- А ты не пойдешь домой обедать вместе с Юнасом и Миа Марией?

- Нет, меня кормит тетушка Берг, - сказала Лотта и продемонстрировала, как хитроумно они все устроили с этой корзинкой.

- Во всяком случае, ты не такая уж дурочка, - заметил Юнас.

Затем, усевшись на пол, стал читать старые еженедельные газеты, которые нашел в углу. А мама сказала:

- Тогда до свидания, малышка Лотта! Если вздумаешь снова переехать домой к Рождеству или что-нибудь в этом роде, знай, мы все будем рады.

- А сколько времени осталось до Рождества? - спросила Лотта.

- Семь месяцев, - ответила мама.

- Хо-хо, пожалуй, я точно проживу здесь гораздо больше семи месяцев, - решила Лотта.

- Ты так думаешь, да?! - сказал Юнас.

Потом мама ушла. Лотта и Миа Мария стали играть с Виолой Линнеа, а Юнас сидел на полу и читал старые еженедельные газеты.

- Разве здесь не весело, Миа Мария? - спросила Лотта.

- Да, лучшего игрушечного домика на свете нет, - ответила Миа Мария.

- Это мой дом, а вовсе не игрушечный домик, - сказала Лотта.

Тут кто-то снова поднялся по лестнице, и это был папа.

- Ой-ой-ой, какое несчастье! - причитал папа. - В городе ходят слухи, будто ты переехала. Это правда, Лотта?

Лотта кивнула:

- Ага, я переехала!

- Тогда я знаю кое-кого, кто будет плакать вечером, и это твой бедный папа. Подумать только, я приду вечером в детскую пожелать своим детям спокойной ночи, а одна кроватка окажется пустой. Лотты нет!

- Ничего не поделаешь! - сказала Лотта, хотя ей было жалко папу, да, очень жалко!

- Ну что ж, вероятно, ничего не поделаешь, - сказал папа. - Но Юнасу и Миа Марии придется все равно идти сейчас домой и есть мясные фрикадельки и абрикосовый компот.

Папа, Юнас и Миа Мария собрались уходить.

- Тогда до свидания, малышка Лотта, - уходя, сказал папа.

- Тогда до свидания, - ответила Лотта.

- Привет! - сказали Юнас и Миа Мария.

- Привет! - ответила Лотта.

"...И НОЧЬЮ СТОЮ ТАМ ОДНА У ОКОШКА..."

Потом Лотта была одна. Тетушка Берг принесла ей обед. Лотта подняла наверх корзину, и там снова лежали бутылочка лимонада, и две соломинки, и холодная свиная фрикаделька.

- Не хуже, чем у Нюманов, - сказала Лотта своему Бамсе.

Когда она поела, она снова вытерла пыль со своей мебели. Затем, стоя у окошка, смотрела в сад Нюманов. Юн ас и Миа Мария играли там с папой в крокет. Все яблоневые деревья цвели, и Лотте казалось, что они похожи на большие букеты. Это было так красиво!

- Играть в крокет - весело, - сказала Лотта своему Бамсе. - Хотя и не так весело, как иметь свое собственное домашнее козяйство.

Вскоре начало смеркаться. Тогда папа, Юнас и Миа Мария пошли в свой дом желтого цвета. Лотта вздохнула. Смотреть было больше не на что.

Она долго еще выглядывала из окошка, а тем временем с хлам-чердаком тетушки Берг случилось нечто неожиданное для Лотты. Там стало совершенно темно, и, обернувшись, она это увидела. Мрак сгустился в углах, он лежал там черным покровом. И он подползал все ближе к комнате Лотты, так что скоро осталось всего лишь одно маленькое пятнышко у окошка.

- Лучше нам лечь, потому что скоро мы ничего не увидим, - сказала Лотта своему Бамсе.

Она поспешила уложить Виолу Линнеа в кукольную кроватку, а Бамсе - в детскую кровать. Затем сама залезла туда и легла рядом с Бамсе, натянув одеяло на нос.

- Не то чтоб я боялась, когда темно, - сказала она, - но мне кажется, что это жутко печально.

Она вздохнула несколько раз, потом села и стала вглядываться в темноту.

- Ух, - сказала Лотта и снова залезла под одеяло, крепко прижав к себе Бамсе. - Теперь, верно, Юнас и Миа Мария тоже лежат в кроватях. И к ним приходят мама с папой и желают спокойной ночи. Но только не мне...

Лотта вздохнула. И это было единственное, что нарушило тишину на чердаке; в остальном все было тихо-претихо. "Не должно быть так тихо", - подумала Лотта и поэтому запела:

И вот прихожу я в свой маленький дом,

И ночью стою там одна у окошка...

Но потом смолкла и снова вздохнула. А затем попробовала спеть еще раз:

И вот прихожу я в свой маленький дом,

И ночью стою там одна у окошка...

Однако дальше бедняжка Лотта петь не смогла, она только горько плакала. Но снизу по лестнице уже поднимался папа и пел:

И зажигаю свою свечу, бум-бом,

И нет у меня никого, кроме кошки.

Лотта еще горше заплакала.

- Папа, - крикнула она, - я хочу хотя бы кошку!

Тогда папа вытащил Лотту из кроватки и крепко обнял.