Дети Шини

Прямо возле входа на территорию школы, перегораживая проход, стоял большущий джип. А возле него светлый парень с длинным девчачьим хвостом, в дурацком пиджаке и букетом.

Парень явно чувствовал себя не в своей тарелке, мялся, маялся и ходил из стороны в сторону, точно намереваясь вот-вот улизнуть.

В чувства нас привел оклик знакомого голоса из окна джипа:

— Не вздумай даже. Будь до конца мужиком! И цветы, балбес, держи ровно.

— Валера, — шепотом сказал Петров. — Ё-моё. Глазам не верю.

Оставив Настю объясняться с Валерой, мы вчетвером пошли просто гулять. И едва только отошли от школы, Герасимов очень недовольно сказал:

— Фигли он приперся к нашей Сёминой?

— Я вот тоже не понял, — поддержал его Петров.

— Ну, она же объяснит, что ловить ему тут нечего? — со смешной надеждой в голосе спросил меня Герасимов.

— Откуда я знаю. Мне Настя ничего про это не говорила.

— То есть она может его не отшить? — забеспокоился Петров.

— Может и не отшить, — шутливо откликнулась я. — А что? Он вроде не урод, с цветами приехал, и папа у него крутой.

После последних моих слов Марков как-то очень невесело хмыкнул.

— Да, ладно, — в голосе Герасимов послышалось недоверие. — Настя же не такая.

— Не какая?

— Ну, она скромная и правильная, её какими-то там цветочками не купишь.

— Ты чего дурак? — я укоризненно посмотрела на Герасимова. — Цветы же это просто знак внимания.

— Глупости, — фыркнул Марков. — Цветы — это вчерашний день. Это такой ретро вариант. А ты Герасимов, если хочешь Сёминой понравиться, то придется научиться смотреть японские мультики и отличать в них мальчиков от девочек.

— Да я ей и так нравлюсь, — так нагло заявил Герасимов, что Петров встрепенувшись, чуть было не перелетел через маленький ограждающий дорожку заборчик.

— С чего это ты взял?

— Ну, она же сама просила жениться на ней. На коленях умоляла, не помнишь что ли? Но я тогда ответил, что мне самому жить негде, а теперь, когда мать сказала отцу про развод, и тот, после суточного скандала, всё же свалил, то я готов рассмотреть её предложение. Если очень попросит, конечно.

И мы стали смеяться над Герасимовым.

А потом Петров рассказывал, что он установил дома по всем комнатам следящие камеры, чтобы записывать, как его «мойры» ругаются на него и друг с другом.

Только он не тайно это сделал, а предупредил, что если они не перестанут, то он эти записи начнет в Ютуб выкладывать, а поскольку после ролика Дети Шини у него куча подписчиков на канале, то про них весь Интернет узнает. А, может, и по телевизору даже покажут.

И его женщины сначала жутко разозлились и попытались снять эти камеры, но Петров пригрозил, что если они снимут, то в следующий раз он поставит камеры так, что они и знать не будут. В общем, уже целую неделю в их доме стояла удивительная тишина и покой.

Одним словом, когда я поняла, что мы идем по узкой парковой дорожке, огражденной бордюрным заборчиком, а нам навстречу неумолимо приближаются Подольский, Шишов и Солдатов, то мыслями всё ещё была дома у Петрова.

Сворачивать было некуда. Поэтому и мы, и они просто напряженно двигались вперед, а я всё сильнее ощущала, что в момент нашего соприкосновения может произойти взрыв. Остальные тоже заметили их и притихли.

Но когда мы поравнялись, то никакого взрыва не случилось. Солдатов с Шишовым сделали такие лица, как если бы им прямо под нос сунули дохлого голубя или крысу, и делано так посторонились, будто бы боясь даже рукавами соприкоснуться с кем-то из нас.

Петров с Марковым легко миновали этот проход, а Герасимов прошел и нарочно, в своей дуболомной манере задел локтем Солдатова. Тот попытался его остановить, но Шишов одернул: «Не трогай, а то сам заразишься этой пакостью».

Одновременно с этим Подольский сам сказал мне: «привет» и ждал, что я заговорю с ним, но я тоже только поздоровалась и прошла мимо, вслед за Герасимовым.

Однако не успела сделать и пары шагов, как он окликнул. Я обернулась, и он сам подошел.

— Рад, что ты нашлась, — сказал он, не вынимая рук из карманов.

— Можно подумать, тебя это волновало.

— Волновало немного. Мы же с тобой хорошо дружили до того, как у тебя крышу снесло.

— Тебя самого снесло.

Он не ответил, а я всегда была готова к этому разговору, потому что знала, что он рано или поздно произойдет, хоть и не хотела.

— Это ты променял…

— Слушай, Осеева, ничего я не менял. Просто так очень некрасиво делать.

— Как делать?

— Кидать настоящих друзей ради кого-то левого. С кем у тебя всё равно бы ничего не вышло.

— Кидать? Это я тебя кидала? Павлик, ты о чем? У меня были проблемы, а ты не поддержал.

— А как я должен был поддержать? Я тебе даже телефон его достал, хотя это было не в моих интересах.

— Почему это не в твоих интересах?

— Ну, как бы это не очень нормально помогать девушке, которая тебе нравится, добиваться кого-то ещё.

— Павлик, ты чего? Это кто это тебе нравился?

— Кто-кто. Ясно кто. Но ты была так занята собой, что не видела ничего кроме своих страданий.

— Как такое может быть? — Подольский убил меня наповал. — Извини, у меня никогда даже в мыслях не было.

— Вот, именно, что в мыслях не было. Да, ладно. Теперь-то что.