Дети Шини

У неё уже одни поклонники на уме были. То один, то другой, я и со счета сбилась.

Ну и, естественно, закончилось всё дело тем, что в шестнадцать лет она забеременела. Собиралась аборт делать, но я ей категорически запретила. Категорически.

Много мы ругались из-за этого, она всё из-за танцев своих тряслась, дескать, фигуру потеряет и время упустит. Но я стояла намертво.

Вот так, с горем пополам, Костик всё же родился. Папашу мы его никогда и в глаза не видели, я до сих пор не уверена, что Мила сама знает.

В общем, она как родила так сразу и вернулась к своей разгульной жизни. Благо, хоть подрабатывала где-то, себя кормила, а до ребенка ей никакого дела и не было, точно и не её он вовсе.

Учиться кое-как закончила и стукнуло ей в голову, типа поеду в Москву — там условия, работа, женихи и деньги.

Ну, я ей отдала ключи от оставшейся мне по завещанию тёткиной квартиры, и за следующие два года она к нам ни разу и не приехала. Только письма присылала, что, дескать, всё у неё нормально.

Уж не знаю, чем она в то время занималась, но нам и без неё хорошо было, если не считать того, что у Вити инсульт случился и работать он, конечно, уже не мог, зато с Костиком сидел, очень много с ним возился, хотя сам едва ходил и почти не разговаривал.

И вот, однажды, в один прекрасный день заявилась. Вся такая расфуфыренная, надменная, увидела Костика и как-то сразу к нему прониклась, ведь он тогда, точно ангелок был, как она сама в детстве.

И прям, говорит — хочу, чтоб он ко мне переехал. Представляешь, какой для нас это шок? Мы же только им и жили. Кругом проблем по горло, страна рушилась, а он как солнышко, придешь домой и понимаешь, зачем ещё живешь.

Дед, ведь, помятуя о том, какая дочка получилась, очень хотел, чтобы хоть внук умным и серьёзным вырос, всегда с ним по-взрослому разговаривал.

Зайдешь, бывало домой, слышишь, вещает, думаешь, кто-то в гости зашел, ан нет, с мальцом беседует. И ведь тот же слушал, открыв рот заслушивался.

Сам от горшка два вершка, а глаза распахнет и вникает. Да он вообще всегда очень способный был, явно не в мать пошел.

Одним словом, я велела Миле не дергать мальчишку и не дурить ему голову.

Мы же поначалу сказали, что она сестра ему, такая договоренность обоюдная была.

Он её потом всегда так и называл. Ну и она вроде бы не очень настаивала, только денег попросила и уехала с богом.

А через полгода опять объявилась. Сказала, не дадите денег, заберу сына.

Выбора у меня-то и не было. Вот так и пошло, только и успевали от неё откупаться.

Один раз даже прописку в ту квартиру выторговала, а мне и не жалко было, лишь бы нас в покое оставила.

Но вскоре вышла у нас ужасная история. У соседей наших по дому трагедия случилась.

Муж по пьянке ребенка маленького убил, зарезал пасынка своего. А Костик в ту ночь слышал всё, как было, и на него эта история очень сильное впечатление произвела. Плохо спать стал, голоса ему чудились.

Так вот, как эта женщина съехала, мы с Витей решили выкупить вторую половину дома, от греха подальше, чтобы никаких соседей не было больше.

И поэтому когда Мила явилась в следующий раз, то сильно разозлилась, что мы ничего дать ей не можем. Орала как курица резаная, что мы жируем, а её в трудную минуту не поддерживаем.

Ну, я и послала её куда подальше, а когда на утро мы проснулись, то оказалось, что она уехала и забрала Костика с собой.

В тут же минуту я собралась и поехала в Москву, подалась в квартиру, а там никого, тишина и пустота.

Под дверью сидела сутки, так никто и не пришел. Прожила у старой знакомой около недели, каждый день торчала у подъезда — ждала.

Но пришлось уехать, потому что Витя же один остался, а ему тоже уход нужен был. И что мы могли сделать? Она ведь мать Костику, законное право имела.

Я написала ей письмо, пообещала, что найду деньги, сколько угодно, пусть только ребенка вернет. И она мне ответила. Точнее такую сумму написала, что Витю сразу второй инсульт схватил. Вообще ходить перестал, слёг окончательно и совсем связал меня по рукам и ногам. Потому что я уже и отойти от него не могла, чтобы подработку взять, да и в больнице пришлось часы себе сократить.

Тогда я предложила Миле переоформить эту квартиру на неё, захочет, продаст, будут деньги. Но она ответила, что и так прекрасно в ней живет, а если продаст, то окажется на улице.

И я в сердцах даже подумала выписать её, но оказалось, что мать с несовершеннолетним ребенком оттуда никто не выпишет. Оставалось только пытаться накопить ту сумму, которую она просила.

— Ты ещё от меня не устала? — Костина бабушка встала и полезла в шкафчик, достала валокордин, накапала себе в столовую ложку. По кухне растекся едкий валериановый запах.

— Нет. Мне интересно.

— Я так подробно это рассказываю, потому что хочу, чтобы ты поняла, почему так вышло. Чтобы не делала поспешных выводов.

— А я и не делаю.

— Погоди, выслушай сначала. В общем, прошло года два-три.

Я умоляла Милу приехать, привезти Костика хотя бы на лето, на каникулы, но с таким же успехом можно было биться о стену.

Думала, она пошла на принцип. Но дело, как я теперь понимаю, было в другом.