Дети Шини

У него оставалось ещё полгода ограничения свободы, и я собиралась забрать его и уехать обратно в деревню. Но тут это происшествие с той девочкой Кристиной, вы сбежали, и всё ещё больше усложнилось.

Из Пскова, под присмотром попечительских органов, его направили в московскую больницу, и теперь я вообще не знаю, отдадут ли мне его, и что с нами будет.

— Почему же? — еле вымолвила я.

— Сейчас он в хирургии, но хотят в психиатрию переводить. Потому что он там ведет себя отвратительно и изводит всех. Его постоянно колют успокоительными. И если он не стабилизируется, если всё-таки его переведут в психиатрию, то учитывая обстоятельства, положат надолго и с печальными последствиями. Понимаешь, у него сейчас навязчивая идея, что ты должна прийти и забрать его оттуда.

— Я?

— Хорошо, что ты сама зашла, потому что я как раз собиралась тебе разыскивать. Чтобы ты поговорила с ним, объяснила.

— Я поеду прямо сейчас, — я с готовностью встала.

— К сожалению, это тоже не так просто. Сначала придется поговорить с врачом, чтобы они хотя бы на пару дней перестали давать ему лекарства, а то под ними он всё равно ничего не соображает.

— Я могу сама поговорить с врачом.

Она добродушно рассмеялась:

— Спасибо, не нужно. Но я очень рассчитываю, что ты уговоришь его вести себя прилично.

— Конечно, уговорю! — уверено пообещала я. — Он же не сумасшедший, только придуривается всё время, а кто не знает, тот его шутки не поймет.

Бабушка с благодарностью посмотрела на меня.

— Я очень рада, что Костя, наконец, нашел себе друзей. Ведь раньше всех избегал, точно прокаженный. Это я по рассказам учителей и одноклассников знаю. Говорили, что некоммуникабельный совсем мальчик. Неадаптированный.

— Слушайте их больше. Вам учителя такого наболтают, им лишь бы ярлык на человека налепить, а одноклассники друг друга в упор не видят. Всё у него в порядке и с коммуникабельностью, и с адаптацией.

— Да? — её взгляд стал заинтересованным. — Я ведь сама с ним только знакомиться заново начинаю. Столько всего наверстать и исправить нужно.

— А вот это у вас не получится, — прямо сказала я.

Наверное, вышло немного грубо, потому что во мне бушевало яростное негодование, так что пришлось сразу пояснить.

— Ему семнадцать. Он взрослый. Такое уже не исправляется.

Она согласно кивнула.

— Только очень прошу, не говори ему, что я тебе всё это рассказала, он может сильно обидеться на меня. Я ведь всё ещё надеюсь, что Костик согласиться поехать со мной. Знаешь, в деревне такой воздух, он всё-всё лечит. Даже душевные расстройства. Только из-за тебя теперь он, наверное, ни в какую не поедет.

— А где же его мать? Ушла?

— Нет, конечно. Я ведь не выгоню дочь на улицу. К тому же, Костя всё-таки любит её.

И мы договорились с Костиной бабушкой, что как только она получит согласие от врача, то сразу позвонит.

А напоследок она попросила написать записку, чтобы он поверил, что мы с ней действительно встречались. И это поставило меня в тупик, потому что Амелин всё равно не знал моего почерка.

Да и что я могла написать? «Веди себя хорошо» или «Слушайся врачей»? Меня бы саму от такого стошнило.

Хотела вспомнить какой-нибудь стих, но ничего подходящего в голову не пришло, я же не заучиваю всё подряд, как некоторые. Да и его бабушка стояла над душой с немым вопросом в глазах, следя за каждым движением моей руки.

Пришлось выкручиваться: «I gotta bulletproof heart, You gotta hollow point smile… We had our run away scarves…Got a photograph dream on the getaway mile». Я не была уверена, что не напутала слова, но это должно было сработать.

— Что это? — с удивлением спросила бабушка, вглядываясь в английские буквы.

— Шифрованное послание, — очень довольная собой загадочно ответила я.

— А там нет ничего противозаконного? Вдруг кто из контролирующих органов увидит?

— Там всё законно, — честно ответила я. — Кроме разрывающих пуль.

А когда выходила из подъезда, то в дверях столкнулась с симпатичной хрупкой женщиной одного со мной роста и яркими зелеными глазами, и я сразу поняла, что это Мила.

Молодая и стройная блондинка с длинными вьющимися волосами. Я придержала перед ней дверь, а она сказала «спасибо» и улыбнулась так лучезарно, будто солнечный свет разлился вокруг, в сердце тут же остро кольнуло чем-то теплым, близким и болезненно знакомым.

Кто бы мог подумать, что за такой ангельской внешностью может скрываться настоящий монстр. Мне жутко захотелось сделать ей что-нибудь гадкое, например, плюнуть в спину. Но я удержалась, лишь с силой захлопнув за ней дверь так, что весь первый этаж сотрясся.

Я шла домой в каком-то бессознательном тумане, когда позвонил Петров и позвал встретиться всем вместе. Но я ответила, что не могу вообще никого сейчас видеть, потому что десять минут назад мой мир перевернулся, и теперь никогда уже не вернется в прежнее положение.

========== Глава 49 ==========

Дни тянулись мучительно долго. Не знаю, сколько их прошло. Три, четыре, неделя, словом, вечность.