Дети Снеговика

— Кому ты там нужен! — прокричал Брент, открывая дверь и, оттолкнув меня, метнулся в ванную. Он был в фирменном свитере Детройтского института искусств, которым его прошлым летом премировали в походе. До этого брат никогда не получал призов, и родители знай его нахваливали, пока он их не осадил: «У Мэтти вон этих призов тыщ сто наберется».

— Теперь все изменилось, — сказал я.

— Ты что, еще кого-нибудь убил? — И он закрыл дверь ванной у меня перед носом.

Я снова забежал в гостиную, вытащил из шкафа пальто, шарф и сунул ноги в башмаки, не потрудившись их застегнуть, пока не открыл парадную дверь.

— Ты тепло оделся? — крикнула из кухни мать.

— Нормально. Пошли!

Она окинула меня изучающим взглядом. Круги у нее под глазами напомнили мне о мисс Эйр после очередной операции. В конце концов она пожала плечами и сказала:

— Ладно, иди. Мы догоним.

— А это не опасно? — донесся голос отца.

Мать указала на окна.

— Весь квартал на улице или сейчас будет.

Пока она не передумала, я спрыгнул с крыльца и припустил бегом до конца подъездной аллеи, но, когда выскочил на улицу, утренний покой и тишина заставили меня сбавить шаг. Очевидно, кроме меня, на озеро еще никто не собрался. И я шагал прямо по середине дороги между тенями сосен с таким чувством, словно только что выбрался из убежища после торнадо. Лишь на подходе к Сидровому озеру до меня дошло, что за все это время я не услышал ни единого человеческого звука. Не хлопнула ни одна дверь, не завелась ни одна машина, ни один голос не возвестил о присутствии других семейств. Я слышал птиц, слышал, как в ветвях деревьев прорезается свежий весенний ветерок, и больше ничего. Ощущение свободы покинуло меня. Я почувствовал себя как человек, которого выдернули из постели обманным звонком в дверь.

Чтобы слышать звук — хоть какой-нибудь, пусть даже эхо, — дальше я пошел, громко топая по асфальту. Машин, однако, все не было. С верхушки фонарного столба спикировала ворона и на бреющем прошла у меня над головой, взъерошив волосы. Лети, птаха, лети, подумал я. И как можно быстрее. Тебе меня не испугать — не на того напала! Да, да, не на того! Вот возьму и сморгну тебя с лица земли. Я пробежал весь путь до холма над берегом, взобрался на вершину и увидел скопление людей, кружком стоящих на озере.

Поначалу я запаниковал, безуспешно пытаясь нащупать башмаками опору на обледенелом склоне. Отказавшись от борьбы, я плюхнулся на живот, прокатился вниз головой до середины холма и там застрял; снег забился под ветровку, под свитер, холодным компрессом налип на грудь. К глазам подступили слезы, но я продолжал неподвижно лежать вверх ногами, пока не опознал всех присутствующих. Потом меня забила дикая дрожь, и не было никакой надежды как-то ее унять.

Там были миссис Маклин, мистер и миссис Ветцель, миссис Уилкинз с двумя собаками и еще несколько человек, которых я едва знал; все расположились кружком на льду справа от пирса. Мистер Маклин держался одной рукой за шарф, другой — за плечо своего сына Дэвида, друга Брента. Миссис Уилкинз стояла, опершись боком на грабли и спрятав одну ногу в сапоге за другую. Она медленно поворачивала голову, глядя вслед своему третьему черному Лабрадору, вприпрыжку скакавшему к середине озера. Это зрелище напоминало картину Каналетто, которую мы с отцом так любили разглядывать. У их ног на корточках сидела миссис Маклин, ее старое рабочее пальто дыбилось вокруг нее серой кучей. Она склонялась над неподвижной белой фигуркой с белым помпоном на шапке, будто бы вмерзшей в лед.

Я рывком принял вертикальное положение и, судорожно перебирая ногами, заскользил к берегу. Мне показалось, что миссис Маклин произнесла имя Терезы, хотя голоса ее я не слышал — должно быть, у меня отключился слух. Потом она развернулась в мою сторону, выражение лица у нее было страшное и дикое, хотя мне тут же стало ясно, что это никак не связано со мной. Мистер Ветцель и мистер Маклин разом присели на корточки рядом с телом Терезы и так сильно столкнулись, что мистер Маклин опрокинулся на спину. А мистер Ветцель сказал:

— Черт, этого еще не хватало! — и потом: — Давай, Энджи.

Миссис Маклин наклонила голову над лицом Терезы, широко разинув рот — как у вампира, подумал я, и громко вскрикнул. Никто не оглянулся. Я видел, как у миссис Маклин сдулись щеки, когда она с силой выдохнула воздух в Терезины легкие, применив способ «рот-в-рот», как нас учили в школе. Мистер Ветцель, который как-то у меня на глазах починил зубной щеткой мотор газонокосилки, положил ладони на грудь Терезы и надавил ей на ребра.

— Давай! — сказал он, но миссис Маклин уже снова наклонилась вперед и, накрыв волосами лицо Терезы, приникла к ее губам. К этому времени я подошел достаточно близко, чтобы услышать, как ее дыхание врывается в горло Терезы. Звук был похож на шум моря в раковине.

Я смотрел, как при каждом натужном вдохе поднимается и опускается грудь Терезы. Когда мистер Ветцель предпринял вторую попытку, внутри Терезы что-то хрустнуло, словно надломилась обледенелая ветка, и кто-то воскликнул:

— О господи!