Дети страха и другие ужасные истории

Выставила руки. Что у нее там было в кулаках? Неужели опять нож?

Тинтин коротко размахнулся. Ливануть получилось хорошо, разом. Прямо в распахнутый рот. Если в этой кастрюле готовили для семейного уюта, то кусочек Козловой не помешает.

– Обалдел? – ахнула Нинка.

– С вампирами иногда такая шутка проходит. Обольешь святой водой – и как новенькие. Если что – можешь звать меня Ван Хельсинг.

В глазах Нинки стрельнуло презрение – с кличкой он опоздал.

– В святые отцы заделался?

– В принцы. Пошли отсюда.

За спиной Нинки скользнул в шляпе.

– Какой настойчивый! – приторно-сладким голосом произнес он. – Так и просишься быть убитым. Скажи ему – он же тебя обидел – скажи, чтобы подошел ближе. С близкого расстояния бить удобней.

Нинка стояла, разведя руки. Футболка и шорты намокли, по ногам текла вода, кеды потемнели от повышенной влажности.

– Ну и как я теперь ходить буду? – посмотрела она на Тинтина.

– Нормально. Дома переоденешься.

– Да у меня дома ничего нет, все стирать надо.

– Заодно и умылась, – попытался примирить ее с действительностью Тинтин.

Нинка встряхнула руками и резко села на корточки, обхватив себя за колени.

– Чего ты тянешь? – подошел Тинтин. – Говорю же тебе – девчонки зовут. В пять. У Дома культуры.

– Да какие девчонки? Чего ты ко мне с ними пристал? Тебя вообще можно выкинуть из моей жизни?

– Не нужна мне твоя жизнь. Сколько раз повторять? Я пришел позвать тебя на встречу.

Нинка демонстративно зевнула.

– Без меня!

Тинтин оглянулся. Ему показалось, что лес вокруг уже не такой темный, сухие деревья вроде как готовы ожить, мертвых с косами заметно поубавилось. Даже костер вдалеке перестал напоминать обряд ритуального сожжения.

– Тебя тоже видеть хотят. Очень, – пробормотал Тинтин, вглядываясь в темные стволы. Вроде было какое-то движение. Кто-то серый мелькнул сначала за одним деревом, потом за другим.

– Сдались они мне. Месяц терпела их приторное чириканье. Ненавижу!

Тинтин посмотрел на блестевшее от воды дно кастрюли. Вообще все надоело. Что-то третий раз давался ему тяжело. Но дело надо было доделать. Девчонки засмеют.

– Что ты все время злишься? – вздохнул он. – Говоришь, обидели тебя. Кого у нас не обижают?

– Не твое дело!

Нинка оттолкнула от себя Тинтина. Он кулем повалился на спину. Все-таки третий раз. Все-таки он устал. Все-таки в сказках в такие моменты обычно появляются помощники и быстренько вступают в игру, а тут все сам да сам.

– Не надо лезть в мою жизнь! – жестко произнесла Нинка. И даже не произнесла, прошипела. Ее лицо потемнело, из-за ушей на щеки полезла черная чешуя, волосы превратились в жесткий бронированный загривок дракона.

– Эй, эй! – отполз Тинтин. Это уже было чересчур даже для третьего раза.

– Ты про меня ничего не знаешь! – прорычала Нинка, нависая над ним.

– Чего тут не знать? – вывернулся из-под дракона Тинтин. – Ну, подумаешь, братья гнобили. Меня в детском саду воспитательница тоже однажды башкой об стенку приложила, а потом в кладовке весь день держала.

– Мне не интересна твоя жизнь!

Нинкины руки выгнулись, обозначился острый локоть. Тяжелую голову и длинную шею лапы уже не могли держать, и мощная змеиная туша упала на землю, заставив Тинтина откатиться подальше.

– Ладно, не про меня! А ты? Твои братья поступили плохо, а ты сама? Ты тоже поступаешь плохо.

– Это когда?

– С мелкой Танькой, которую ты закопала. Со мной. Меня дома чуть по стенке не размазали, когда я приехал.

– Хочешь, чтобы я попросила прощения? Вот тебе мое прощение!

Змей бросил тело вперед, боднул Тинтина. От удара того протащило по земле, спиной впечатало в пенек. Хрустнуло. Тинтин задохнулся, закашлялся.

– Ага, принято, – пытался продышаться Тинтин. – Забыли про лагерь. Я хочу, чтобы ты вспомнила, какой была раньше.

– Я была маленькой и глупой.

– А сейчас умная, что ли? – Тинтин закашлялся. Вдыхать у него получалось с тяжелым хрипом, голова клонилась к земле.

– Нет! Сейчас выросла!

Дракон стал подниматься. Он все рос и рос. Тинтин запрокинул голову, но от резкого движения его чуть не вырвало, и он, развернувшись, уперся лбом в землю.

– И теперь я заставлю страдать всех. Всех, кто меня окружает. Всех, кто живет тихо и счастливо в своих лживых семьях.

– Да куда уж счастливей, – прошептал Тинтин. – От того, что все вокруг будут страдать, ты не станешь лучше.

– Стану!

Дракон упал, подхватил Тинтина носом, поднял, крутанул и бросил. Тинтин раскрылся в полете и спиной грохнулся на землю. Изо рта его пошла кровь. Он закашлялся, задергался, привстал на руках и снова опустился на землю.

– На вашем фоне я лучше! – не отставал от него дракон. – Вы отобрали у меня детство! Пускай и у вас ничего не будет.

– Неправда, – Тинтин пополз, словно от нависшего над ним монстра можно было спрятаться. – Ты сама у себя все отбираешь.

– Что это я отбираю?

Дракон стелился рядом с Тинтином, вис над ухом.

– Сегодняшний… день. – Говорить у Тинтина получалось рывками, между тяжелыми вдохами и утомленным кашлем. – Можно… давно уже ни на кого не злиться… и… жить… нормально, а ты… делаешь всем… вокруг плохо, и себе тоже.

Дракон носом ткнул Тинтина в бок. Тинтин застонал.