Дети света

— Вот так, дружок. А написано-то сие не в православной Москве двадцать первого века, когда двери храмов открыты настежь — иди и спасайся. Написано это в 1969-м, когда за одно поминание Бога тебя определяли в психушку с диагнозом «вялотекущая шизофрения». В те годы «мертвецкого застоя» любые суждения о смысле жизни, об истине, о вечности, о Боге — принимались в штыки, как некая угроза существующему безбожному строю. И правильно они боялись. Потому что поиски в этом направлении — всегда! — приводят человека в Православие. Если, конечно, человека (то есть чело, устремленное в вечность, а не на сиюминутный рай на земле); и если, безусловно, честного (потому что иному прочему к Богу путь закрыт). А уж православный человек априори не может быть никем другим, как монархистом — приверженцем единственной богоугодной власти Божиего Помазанника. Так что губители монархии и цареубийцы правильно боятся Православия — это единственная сила, перед которой они бессильны. Потому что сила эта от Бога Вседержителя.

Впрочем, вернемся к Венедикту, «благословенному» от рождения святым именем своим. Читаем:

«Петушки — это место, где не умолкают птицы, ни днем, ни ночью, где ни зимой, ни летом не отцветает жасмин. Первородный грех, может, он и был, — там никого не тяготит. Там даже у тех, кто не просыхает по неделям, взгляд бездонен и ясен…»

Это здорово замечено. Как часто приходится видеть безумие в глазах «трезвых» бизнесменов, готовых стереть в порошок любого, кто им помешает упиваться блеском золотого тельца. И как страдание нищего пьяницы пережигает внешнее безумие в сокрытое блаженство юродивого, попирающего суетную мудрость века сего. Как любили говаривать в те семидесятые годы, «вино — материя духовная».

И так ли уж далеки были они от истины? Откроем Библию и найдем у пророка Иеремии: «Напойте его пьяным, ибо он вознесся против Господа; и пусть Моав валяется в блевотине своей, и сам будет посмеянием. … Слыхали мы о гордости Моава, гордости чрезмерной, о его высокомерии и его надменности…»

Вот, значит, как. Пьянство иногда попускается Богом для борьбы с гордостью. «Кого люблю, того наказываю», — сказал Господь. Судя по суровости наказания: смуты, революции, войны, всеобщая нищета при богатейших ресурсах, пьянство… — любит Господь Россию, дом Пресвятой Богородицы. Любит и таких, как Венечка, если даже мы, жестоковыйные, почитаем день его памяти. Если собирает он вокруг себя и после смерти толпы почитателей. Чем собирает? Ну не мертвым же телом — душой живой и вечной. Душой страдающей, отрекшейся от суетных ценностей мира сего. Святые отцы учат, что решение суда Божиего во многом зависит и от того, сколько любви оставил после себя усопший. Потому что любовь — покрывает всё. Понимаете — всё. То есть, и грубость, и пьянство, и безалаберность. Покрывает… Всё!

Откуда и куда едет в электричке наш Венечка? Сдается, не от безденежья к богатству, и не от забвения к славе — влечет его ретивое. Там, за горами, за долами, за синими лесами — ждут его два любящих сердца. Два теплых огонька на холодном ветру. Два светлячка в серой немой тьме.

«Да и что я оставил — там, откуда уехал и еду? Пару дохлых портянок и казенные брюки, плоскогубцы и рашпиль, аванс и накладные — вот что я оставил! А что впереди? Что в Петушках на перроне? — а на перроне рыжие ресницы, опущенные ниц…»

«Прошу вас, дорогие! — мысленно обратился Петр к судьям, прокурору и присяжным. — Умоляю… Да не будет сейчас пошлых намеков и обличений. Послушайте, я не призываю никого ни к пьянству, ни к блуду — Боже упаси. Я взываю к милосердию. От имени Венечки, от своего лично, от имени миллионов таких же, как мы с ним, — бывших пьяниц и блудников. Понимаете в чем дело? Это у нас в прошлом. Венечка перешел в мир иной, мы, живые, исповедали свои грехи в Церкви. И Господь нас простил».

Вспомним, сколько среди нынешних святых бывших пьяниц и блудников. Вспомним ту блудницу из «Аскетической проповеди» святителя Игнатия Брянчанинова. Она решила покаяться и уйти в монастырь, она пошла туда, побежала… но не дошла. Умерла у ворот обители. И душа ее вознеслась на небеса. Проживавший недалеко монах-затворник «видел простирающийся от женского монастыря к небу светлый путь, по которому идет душа в великой радости, руководимая ангелами, и приближается ко вратам небесным». «И ее намерение Бог принял за самое дело».

Как милостив Господь! Если мы сами чего-то не можем, но страдальчески взываем к Нему, обязательно наши слезы, наши вопли будут услышаны. Да мы немощны. Да мы духовно уродливы. Много лет нас обманывали, отравляли, спаивали. Увы, не каждый способен дойти да храма и встать на путь спасения. Но если в наших сердцах осталась любовь, если она жива, если мы сердечно каемся во грехах, — Господь Своей безграничной милостью покроет наши недостатки. Богатством отеческой любви восполнит нищету детей Своих.

Однако продолжим. Сейчас будет нечто пронзительное. В этих строчках Венечка открывается нам с дивной стороны. Здесь понимаешь, почему этот очерк назван автором Поэмой.